/Поглед.инфо/ Слушам лекция на Андраник Мигранян, един от най-изявените преподаватели в МГИМО. Завършил е същия университет през 1972 г. През по-голямата част от последното десетилетие Мигранян е в Ню Йорк, където ръководи руски мозъчен тръст, наречен Институт за демокрация и сътрудничество. Свързан е с руското Министерство на външните работи. Сред бившите състуденти на Мигранян е и външният министър Сергей Лавров, когото все още счита за свой приятел. Лекцията на Мигранян бе върху речта на Путин на Конференцията за сигурност в Мюнхен през 2007 г. Изглежда, че тази реч е единственият идеологически документ на постсъветска Русия и ключ към разбиране защо руско-американските отношения са достигнали до сегашното си отвратително състояние.

Путин по онова време бе доста непохватен оратор, въпреки че от седем години вече бе президент. 18 години преди това, през 1989 г., когато падна Берлинската стена, изглеждаше, като че светът е достигнал до общото мнение, че съветският подход към политиката – брутален и недемократичен подход, е неправилен и дори пагубен. Западният либерален ред изглеждаше много по-добър и представляваше по-морална форма на управление.

Когато през 1999 г. първият постсъветски президент Борис Елцин го посочи за свой наследник, Русия водеше война срещу ислямските сепаратисти в Чечня. На 11 септември [2001 г.] Путин бе първият чуждестранен лидер, който позвъни на президента Джордж У. Буш с надеждата да го впечатли и да покаже, че вече са съюзници в борбата срещу тероризма. През 2003 г. обаче Буш пренебрегна неговите възражения срещу нахлуването в Ирак и реши да се намеси еднолично, заобикаляйки Съвета за сигурност на ООН, в който Русия има право на вето. Това унижение напомни, че в очите на Запада Русия няма никакво значение, че руските възражения нямат никаква тежест, каза пред студентите Мигранян. Но за Путин това игнориране означаваше много повече: Вашингтон, под прикритието на демокрацията и защитата на правата на човека, се връща към политиката от времето на Студената война и се опитва да сваля и качва на власт чуждестранните лидери, както си пожелае. При новите условия допустимо стана дори откритото използване на военна сила.

В Мюнхен Путин каза на прав текст, че световният ред, ръководен от една страна, "няма нищо общо с демокрацията". Този ред е "неприемлив" и неефективен. „Едностранните нелегитимни действия” станаха „генератор на нови човешки трагедии и огнища на напрежение”. Той имаше предвид Ирак, погълнат тогава от междурелигиозна война. Дойде време, каза руският лидер, "сериозно да помислим върху цялата архитектура на глобалната сигурност"...

(рус.ез.)

(част втора от The Atlantic: Какво всъщност иска Путин?

свързан текст с: http://pogled.info/svetoven/The-Atlantic-kakvo-vsashtnost-iska-putin.91331

Оригинал на публикацията: What Putin Really Wants

2. История

Когда в Москве идет снег, как было в тот весенний день, серые здания Московского государственного института международных отношений сливаются с низким серым небом. Именно здесь советское государство когда-то пестовало своих дипломатов и шпионов, здесь они овладевали нюансами того мира, в котором им предстояло работать. Сегодня этот вуз выполняет в основном те же самые функции, хотя они во многом ослаблены коррупцией. Богатые люди зачастую обеспечивают поступление своим детям за деньги. Меня пригласили послушать лекцию одного из самых видных преподавателей этого вуза Андраника Миграняна, который окончил МГИМО в 1972 году. Большую часть прошедшего десятилетия Мигранян провел в Нью-Йорке, где руководил российским аналитическим центром под названием Институт демократии и сотрудничества. Он связан с российским Министерством иностранных дел. К числу бывших сокурсников Миграняна относится министр иностранных дел Сергей Лавров, которого он по-прежнему считает своим другом.

В тот день Мигранян читал лекцию о путинском выступлении на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году. Похоже, что эта речь стала единственным идеологическим документом постсоветской России и ключом к пониманию того, как российско-американские отношения дошли до своего нынешнего отвратительного состояния. Путин в то время был довольно неуклюжим оратором, хотя и проработал семь лет на посту президента. За 18 лет до этого, в 1989 году, когда рухнула Берлинская стена, он, будучи офицером КГБ и работая в городе Дрездене, сжигал в печке секретную документацию, прислушиваясь к выкрикам демонстрантов, собравшихся снаружи. Вскоре после этого почил в бозе Советский Союз, и казалось, будто мир пришел к единому мнению о том, что советский подход к политике, подход жестокий и недемократичный, был неправильным и даже пагубным. Западный либеральный порядок был намного лучше и представлял собой более нравственную форму государственного управления.

Какое-то время Путин пытался отыскать для России определенное место в этом западном порядке. Когда первый постсоветский президент Борис Ельцин в 1999 году назвал его своим преемником, Россия вела войну против исламских сепаратистов в Чечне. 11 сентября Путин первым среди иностранных лидеров позвонил президенту Джорджу Бушу, надеясь произвести на него должное впечатление и показать, что теперь они стали союзниками в борьбе против терроризма. Он пытался помочь США в Афганистане. Однако в 2003 году Буш проигнорировал его возражения против вторжения в Ирак и решил действовать в обход Совета Безопасности ООН, в котором Россия обладает правом вето. Это стало унизительным напоминанием о том, что в глазах Запада Россия не имеет никакого значения, что российские возражения не обладают никаким весом, сказал своим студентам Мигранян. Но для Путина в этом было нечто большее: Вашингтон под вывеской продвижения демократии и защиты прав человека вернулся к своей политике времен холодной войны и пытается свергать и приводить к власти угодных ему иностранных лидеров. В новых условиях допустимым стало даже открытое применение военной силы.

Выступая в 2007 году перед представителями и поборниками западного порядка, Путин официально продемонстрировал свое недовольство. «Всего лишь два десятилетия назад мир был идеологически и экономически расколот, а его безопасность обеспечивали огромные стратегические потенциалы двух сверхдержав», — недовольно заявил Путин. Но на смену такому порядку пришел «однополярный мир», в котором доминирует одна Америка. «Это мир одного хозяина, одного суверена».

Мировой порядок, которым заправляет одна страна, «не имеет ничего общего с демократией», без обиняков заявил Путин. Существующий порядок «неприемлем» и неэффективен. «Односторонние, нелегитимные действия» лишь «стали генератором новых человеческих трагедий и очагов напряженности». Он имел в виду Ирак, который к тому времени был охвачен межконфессиональной войной. Пришло время, сказал российский лидер, «серьезно задуматься над всей архитектурой глобальной безопасности».

Это был протест проигравшего, который 16 лет спустя хотел внести изменения в условия капитуляции. Тем не менее, после своего выступления Путин на протяжении 10 лет стремился сделать так, чтобы Соединенные Штаты уже никогда не смогли совершать в одностороннем порядке свои маневры, не встречая никакого сопротивления. И что самое важное, чтобы они никогда не могли сместить его с поста.

«Видели бы вы лица [Джона] Маккейна и [Джо] Либермана», — сказал довольный Мигранян своим слушателям, которые по всей видимости почти не слушали лектора. Агрессивные американские сенаторы, присутствовавшие на выступлении Путина, «были потрясены. Ведь они списали Россию со счетов! А Путин в Мюнхене совершил смертный грех: он сказал правду».

Следующий год, по словам Миграняна, стал годом «поступков и действий». Россия в 2008 году вступила в войну с соседней Грузией. Мигранян заявил, что это стало своеобразной отповедью НАТО, которая расширяла свои границы и включила в свой состав ряд бывших советских республик. Однако посягательство Запада на российскую периферию было не главным источником недовольства Кремля.

США, пожаловался Мигранян, также напрямую вмешивались в российскую политику. Американские консультанты проводили болезненные постсоветские рыночные реформы, всячески при этом обогащаясь. Они помогли немощному и непопулярному Ельцину прийти на второй срок в 1996 году. Американское правительство напрямую финансировало российские и американские неправительственные организации, такие как Национальный фонд демократии, чтобы те содействовали развитию демократии и гражданского общества в России. Некоторые из этих организаций были связаны с так называемыми цветными революциями, в ходе которых свергались правительства в бывших советских республиках, а на смену им приходили дружественные по отношению к Западу демократические режимы.

Революция роз в Грузии, оранжевая революция на Украине, тюльпановая революция в Киргизии. «Россия смотрела на все это с понятным недоверием», — сказал Мигранян своей аудитории. Он отметил, что Соединенные Штаты по их собственному признанию потратили пять миллиардов долларов на продвижение демократии на Украине, то есть, на продвижение западного либерального порядка. Исходя из этого, можно предположить, что следующей целью для США может стать Москва и Путин. Вот почему Россия в 2012 году запретила деятельность USAID на своей территории. Вот почему Россия в 2015 году выдавила Национальный фонд демократии, действуя в соответствии с новым законом, а также закрыла нежелательные организации.

В мюнхенской доктрине Путина есть дополнительный вывод. Американцы могут считать, что они продвигают демократию, однако на самом деле они распространяют хаос. «Посмотрите, что произошло в Египте», — сказал Мигранян, приступив к скучному перечислению неудавшихся революций, которые поддержала Америка. В 2011 году в отставку ушел египетский диктатор Хосни Мубарак, сделавший это в связи с протестами, которые поддержали Соединенные Штаты, заявил он. Но когда к власти в этой стране демократическим путем пришли радикальные исламисты, США закрыли глаза на военный переворот, организаторы которого свергли новых лидеров. Потом была Ливия. «Вы свергли самое успешное правительство в Северной Африке, — сказал Мигранян, глядя в моем направлении. — В итоге мы получили разрушенное государство, зверски убитого американского посла, хаос и радикалов-исламистов».

«Если посчитать все эти американские провалы, то может быть, пора начать прислушиваться к России?— спросил Мигранян, все больше возбуждаясь. — Если сирийский президент Башар аль-Асад должен уйти, то кто придет вместо него? Не разрушайте режим, если не знаете, что будет после!»

Путин всегда с подозрением относился к продвижению демократии. Однако два момента убедили его в том, что под этим прикрытием Америка ведет охоту на него. Первым моментом стала интервенция НАТО в Ливии в 2011 году, которая в конечном итоге привела к свержению и жестокому линчеванию ливийского диктатора Муаммара Каддафи. Впоследствии многие люди, общавшиеся с Путиным, заметили, насколько сильно его потрясла смерть Каддафи. Говорят, что он много раз смотрел видеозапись этого убийства. То, как погиб Каддафи, произвело на него глубочайшее впечатление, говорит бывший высокопоставленный сотрудник госдепартамента Джейк Салливан (Jake Sullivan), неоднократно встречавшийся в то время с российскими руководителями. Другой бывший высокопоставленный сотрудник администрации Обамы заявил, что Путин просто зациклился на смерти Каддафи (этот сотрудник признается: «Я думаю, в Ливии мы перестарались»).

Второй момент наступил в ноябре 2013 года, когда молодые украинцы вышли в столице Киеве на площадь Независимости, или так называемый Майдан, чтобы выступить с протестом против решения тогдашнего президента Виктора Януковича, который отказался от заключения экономического соглашения с Европейским Союзом под давлением Путина. Демонстранты оставались на площади всю зиму до тех пор, пока по ним не открыла огонь полиция, убившая примерно 100 человек.

На следующий день, 21 февраля 2014 года Янукович подписал план политического примирения при посредничестве России, Америки и ЕС. Но в ту же ночь он бежал из столицы. Путину было ясно, что именно произошло: Америка свергла его ближайшего союзника, сделав это в стране, которую он считал продолжением самой России. Все те деньги, которые Америка потратила на деятельность неправительственных организаций на Украине и на борьбу за демократию, принесли свои дивиденды. Приезд заместителя госсекретаря Виктории Нуланд на Майдан во время протестов, где она раздавала булочки, только усилил его худшие опасения.

«Майдан переключил скорость, — сказал мне заместитель советника по национальной безопасности из администрации Обамы Бен Родс (Ben Rhodes), занимавшийся там вопросами стратегических коммуникаций. — Путин всегда был антагонистом и агрессивным человеком, но после Майдана он перешел в наступление. Перчатки были сброшены, если можно так сказать. Для Путина Украина была частью России, поэтому он воспринял эти события как нападение на него самого» (близкий к Кремлю источник подтвердил эти слова).

В администрации Обамы Путин и Лавров прославились своими длинными тирадами с осуждением американского президента за все то неуважение к России, которое Америка проявляет с 1991 года. Примером тому может служить заявление Обамы в 2014 году, когда он назвал Россию и эболу глобальными угрозами в одной и той же речи. Из-за свержения Януковича эти тирады стали еще более агрессивными. «Впоследствии на протяжении двух лет не было ни единого телефонного разговора, в котором Путин не упомянул бы об этом, — вспоминает Родс. — Он постоянно обвинял США в том, что они поддержали смену режима на Украине».

Смена режима в Ливии и на Украине привела к тому, что Россия решила поддержать Башара аль-Асада в Сирии. «Больше такого не будет». Именно так глава канцелярии бывшего госсекретаря Джона Керри Джон Файнер (Jon Finer) охарактеризовал подход Путина к Сирии. Это также неизбежно привело к вмешательству России в американские выборы. Россия должна была показать США, что не только они могут менять режимы.