/Поглед.инфо/ Висящата ситуация с независимостта на Каталуния ни кара да се замислим за това, какви са руските интереси в тази важна криза на традиционна Европа. Изгодно ли е за Москва отделянето на Каталуния или трябва да разчитаме на запазването на единството на испанската държава? Отговорът на този въпрос зависи от редица обстоятелства.

Каталунската криза се приближи до нов кръстопът: в такъв ще се превърнат изборите за парламент на Каталуния, които Мадрид определи за 21 декември. Макар Барселона и да провъзгласи независимостта на Каталунската република, властите на метежната провинция по-скоро ще се съгласят те да бъдат проведени – за да победят и да продължат борбата за независимост.

Каталунците не могат да бъдат спрени. Смешната вяра, че “икономиката всичко ще реши” и така наречената пререгистрация на предприятията от Барселона в Мадрид ще изплаши жителите на провинцията и те ще размислят няма да заработи. А дори само затова, че предприятията и така изпращат 95% от данъците си в центъра – което и предизивква недоволството. А опитът икономически да бъде удушена Каталуния като се демонстрира на жителите й “цената на независимостта” е съвсем безумна и би станала самоубийствена за Испания и ЕС.

Нали всеки икономически натиск срещу Каталуния, най-богатата испанска провинция, веднага ще се отрази върху самочувствието на цялата икономика на Испания. А това на свой ред ще доведе до криза в икономиката на Евросъюза, в който Испания доста отдавна е “слабо звено”. Тоест опитът финансово “да се бомбардира” Барселона е равнозначен на финансово харакири за ЕС – и в самия Евросъюз осъзнават това.

Но във всеки случай борбата за независимост на Каталуния ще продължи. А за Русия е важно да определи как се отнася към случващото се.

Ясно е, че официалната позиция на нашата страна за сега ще бъде непроменена – това е вътрешна работа на Испания, ние нямаме намерение да се намесваме, нека се изясняват сами. Никой и не очакваше от Москва признаване на каталунската независимост. Въпреки, че на Запад вече звучат гласове, че Русия ще използва каталунската тема за разкол на Евросъюза – за това в прав текст заяви, например главата на латвийското Министерство на външните работи – би било странно, ако подобни “предупреждения” не звучат от устата на източноевропейските русофоби и упоритите атлантици от западната част на континента. Та нали те и по-рано обвиняваха Русия, че поддържа всяко евроскептично и даже антиевропейско движение или събитие: от Брекзит до “Алтернатива за Германия”. Според тази тяха логика каталунският сепаратизъм трябва да бъде просто подарък за Москва.

Но в реалността руските интереси в отношенията с ЕС се определят съвсем не с такова примитивно залагане върху отслабването на Евросъюза, както изглежда на професионалните борци с руската заплаха. Русия не е против укрепването на евроинтеграцията – но само в случай, че този процес води до засилване именно на европейските, а не на атлантическите сили, тоест заложилите на глобализацията под ръководството на единния Запад и на конфронтацията с Русия. Кого укрепва каталунската криза – привържениците на единна самостоятелна Европа, с която Русия може да намери общ език или онези сили, които залагат на натовска, атлантическа Европа? Европа, която ще бъде насочена към сдържане на Русия и към изтикването ни от зоните на нашите жизнени интереси? От отговора на този въпрос зависи позицията на Русия по Каталуния.

(рус.ез.)

Потому что каталонский кризис, конечно же, не является испанским кризисом – эта его составляющая понятна и не особо интересна. Отношения кастильцев и каталонцев, формирование единой Испании, отношения Мадрида с автономиями – все это важные и интересные темы, но они меркнут на фоне общеевропейской важности каталонского кризиса. Проще говоря, Каталония – это первопроходец, пионер нового этапа истории Европы: периода ликвидации национальных государств в плавильном котле «империи нового типа» под названием Евросоюз. И от того, наступит он сейчас или его удастся отложить на 10–20 лет, зависит и то, как должна вести себя Россия.

Вариант первый – Каталония обретает независимость в краткосрочной перспективе и вслед за ней и другие европейские страны отпускают свои мятежные провинции. Будучи не в силах противодействовать этому процессу, национальные власти и руководство ЕС идут на то, чтобы удовлетворить требования все новых и новых сепаратистов. Например, выводя их регионы из состава «старых» государств, но при этом оставляя новые страны в составе ЕС. Таким образом, в главном ничего не меняется – ЕС остается сильным и единым, а то, что происходит перераспределение внутри него, и вместо 28 государств-членов становится 50 или больше, не принципиально. В конце концов, «все мы европейцы», и национальные государства все равно были обречены на отмирание в процессе евроинтеграции.

Вариант второй – Каталонскую республику удается отменить, с регионом – договориться, и все процессы загнать вглубь. Евроинтеграция продолжится, а национальные государства будут разбираться со своими сепаратистами, одновременно делегируя все больше полномочий на наднациональный, брюссельскиПетр Акоповй уровень. Но укрепление Евросоюза приведет к тому, что в какой-то момент разПетр Акоповличные автономии вспомнят о своем «двойном подчинении» – задавшись вопросом, зачем же им подчиняться все более и более слабеющим столицам (Мадриду, Риму и так далее), если «мы все европейцы». И тогда каталонская «независимость в рамках ЕС» снова станет на повестке дня. И будет признана ЕС – как само собой разумеющаяся.

То, что у двух этих вариантов одинаковый финал, не делает их равнозначными с точки зрения России. Если в первом случае вся регионализация Европы займет 10–20 лет, то во втором она откладывается на 10–20 лет. В которые, естественно, ничто не будет стоять на месте – в том числе и европейско-российские отношения, и политика России по интеграции постсоветского пространства. Иными словами – в том случае, если каталонская независимость окажется удачной, наш партнер-соперник уже в ближайшее время погрузится в процесс внутренней перестройки, болезненный и отнимающий массу сил. Если же Барселона выступила раньше времени (опередила исторический процесс), то в среднесрочной перспективе мы будем иметь дело с такой же Европой, как и сейчас.

Понятно, что объективно России выгоден первый вариант. Занятая собой Европа будет более удобным «партнером» по украинскому и прочим спорным вопросам. Главная цель России на ближайшие 10–20 лет – это собирание постсоветского пространства в рамках Евразийского союза. А Европа не заинтересована в успехе этого нашего проекта. Более того – отдельные страны, например Украина и Молдавия, являются предметом геополитического соперничества между ЕС и Россией. Евросоюз тянет их к себе, не считаясь ни с тем, что они являются частью русского мира и постсоветского пространства, ни с тем, что Россия воспринимает подобные действия как угрозу своим национальным интересам.

Понятно, что, если ЕС реально упрется в вопрос евроинтеграции Украины, ни о какой нормализации отношений России и Европы говорить не придется. Но, слава богу, далеко не все в Европе настроены на захват Украины. Есть множество тех, кто понимает, что «позарились на чужое» – и вовсе не желает доводить дело до того же, чем закончились две предыдущие попытки наступления «единой Европы» на русский мир.

Но нет никаких гарантий, что именно эти силы возобладают в Европе. Сейчас там идет напряженнейшая борьба между ними и атлантистами, то есть той частью европейских элит, что ориентирована на англосаксонский проект глобализации, единый Запад и конфронтацию с Россией. Исход битвы неясен, и каталонский кризис становится в этих условиях тем, что может сдвинуть чашу весов в пользу той или другой стороны.

Каталония хочет независимости в рамках единой Европы – и России выгодно это в том случае, если уже в ближайшие годы это усилит сторонников независимой Европы. И невыгодно, если с помощью каталонского кризиса (и его разрешения через отделение Каталонии от Испании и прямое вхождение в ЕС) укрепятся позиции атлантистов в руководстве Евросоюзом.

То есть все очень конкретно и ситуационно, главное – это то, на чью мельницу сейчас и именно сейчас льет воду каталонский кризис.

России важны не права каталонской нации на самоопределение, а то, как осуществление этих прав скажется на борьбе за контроль над европейским проектом.

Потому что только такой масштаб иПетр Акоповмеет для нас значение. Мы не с Каталонией или Испанией имеем дело уже вторую тысячу лет, а с континентальной Европой как таковой. Иногда единой, иногда нет, иногда играющей в чужую игру и оккупированной внешними силами, иногда самостоятельной. В любом случае при осуществлении наших планов нам важно понимать скорость и глубину кризиса, разворачивающегося в Европе, оценивать ее перспективы.

И тут не может быть двух мнений – курс на евроинтеграцию неотменим. А значит, и отделение Каталонии от Испании неизбежно. Потому что оно заложено в самой сути евроинтеграции. Курс на укрепление Евросоюза логично привел к дроблению европейских государств. Первый, то есть Каталония, пошел на выход – выйти из Испании, чтобы остаться напрямую в Европе.

Все очень символично. Почти ровно в столетнюю годовщину Октябрьской революции в России Европа начинает свою революцию, «революцию регионов», которая уничтожает национальные государства во имя строительства единой Европы. Соединенные штаты Европы или Союз республик Европы – какая разница, главное, что со временем их будет 50, 70.

При условии освобождения самой Европы от атлантического, англосаксонского «поводка» этот процесс выгоден России. Нам проще будет восстанавливать свое – русское – единство, восстанавливать свой – Евразийский – союз, возвращать бывшие советские республики в орбиту большой исторической России.