/Поглед.инфо/ В отговор на Априлското въстание, турците започват масови репресии срещу българите, не правят разлика между невинни и „виновни”. Резултатът е неизбежен. На 13 (25) октомври 1875 г. A.И. Нелидов, съветник към руското посолство в Константинопол, докладва на Александър ІІ:
"Господарю! Многобройните арести в България не доведоха до успокояване на вълненията, а само увеличиха възмущението на жителите от тази област, които обикновено са много миролюбиви. Според управляващия генералното ни консулство в Русчук, дори старите чорбаджии, обикновено враждебни към безумните действия на младите пламенни патриоти, този път изразиха съчувствие към жертвите на неотдавнашните стълкновения... Припомнят ми, че през последните арести турците са иззели големи количества оръжие, подготвено за предполагаемото въстание. Въпреки това, ако в местното управление не се получи значително подобрение и не се успокоят духовете, трябва да очакваме избухването на нови вълненията тук, както херцеговското движение обхвана Сърбия и Черна гора."
(рус.ез.)
Как Россия освобождала Болгарию: Начало
Апрельское восстание 1876 года в Болгарии. Реакция Европы, европейцев и России
16 сентября 1875 г. болгарские революционеры Христо Ботев и Стефан Стамболов, переправившись через Дунай, попытались поднять восстание, но вместо ожидаемых нескольких тысяч их поддержало всего 23 человека. Подняв знамя восстания и пропев несколько революционных песен, члены отряда удалились назад, на румынскую территорию. Турки в ответ начали массовые репрессии против болгар, не разбирая правого от виноватого. Результат был неизбежен. 13 (25) октября 1875 г. А.И. Нелидов, советник посольства в Константинополе, докладывал Александру II:
«Государь! Многочисленные аресты, произведенные в Болгарии, далеко не успокоили волнение, а лишь увеличили возмущение жителей этой провинции, обычно очень мирных. По словам управляющего нашим генеральным консульством в Рущуке, даже старые чорбаджии, обычно враждебные безумным действиям молодых пылких патриотов, на этот раз высказали сочувствие жертвам последнего столкновения… Мне помнится, что турки во время последних арестов захватили большое количество оружия, приготовленного для предполагаемого восстания. Несмотря на это, если значительное улучшение в местном управлении не успокоит возбуждение умов, то надо ожидать, что новое волнение вспыхнет здесь, как только герцеговинское движение захватит Сербию и Черногорию».
Русский дипломат ошибся в своих оценках на 1,5 месяца. Болгарские эмигранты в Румынии не рассчитывали на улучшение турецкой системы управления. Сразу же после сентябрьского провала началась более тщательная подготовка нового выступления, начало которого планировалось на 13 мая 1876 г. В этот раз упор был сделан на восстание в городах. Организация столкнулась с нехваткой кадров, имеющих военный опыт, и с явной недостачей оружия, прежде всего современного стрелкового. Купить его было очень сложно, завезти в Болгарию — еще труднее. После Старозагорского восстания в сентябре 1875 г. власти были настороже, они активно вербовали информаторов среди болгар, усиливали контроль и наблюдение. Было ясно, что готовится новое выступление. В Северной Болгарии постоянно находилось до 125 тыс. турецких солдат и офицеров, Дунай патрулировала флотилия. Революционеры собирали все, что можно: французские, английские, немецкие, русские винтовки и кремневые ружья.
В результате предательства планы Бухарестского болгарского центра были раскрыты турецкой полицией. 19 апреля (1 мая) была перехвачена и расшифрована переписка заговорщиков, начались массовые аресты. Революционеры вынуждены были выступить раньше намеченного срока. Ко 2 мая им удалось достичь успеха всего лишь в нескольких горных городах, где началось массовое истребление турецких чиновников. Попытки придать движению организованный характер провалились — это было типичное выступление крестьян, не желавших выходить за пределы собственной общины, деревни или городка. При этом основной ударной силой восстания стали учителя, купцы, учащиеся — представители среднего класса. Массового участия самой многочисленной части населения, т. е. крестьянства, повстанцам добиться не удалось, оно втягивалось в события помимо своей воли, восстание не получило и сколько-нибудь значительной поддержки в остальной части Болгарии.
Турецкие власти, которые после осенних арестов никак не ожидали такого массового выступления, получили возможность организовать карательную акцию огромного масштаба. Было собрано до 5 тыс. солдат и значительное количество башибузуков, кадры которых составили местные турки, черкесы, помаки (болгары-потурченцы) и беженцы-мусульмане из Боснии и Герцеговины. Именно эти отряды действовали при подавлении восстания с особенной жестокостью. Изолированные очаги восстания были разгромлены один за другим, было сожжено 80 и разгромлено более 200 населенных пунктов. Истреблялись все христиане и все христианские деревни, которые имели несчастье оказаться на пути карателей. Во многих случаях уничтожались ни в чем не повинные люди, в том числе и не участвовавшие в восстании и проявившие лояльность по отношению к власти султана. Христианское население вынуждено спасаться бегством, ища себе убежище в горах.
«Нельзя без содрогания думать о тех испытаниях, — докладывал Александру II посол в Турции граф Н. П. Игнатьев 27 апреля (9 мая) 1876 г. из Константинополя, — которым подвергнутся несчастные болгарские семьи, застигнутые зимой в ущельях Балкан… Опасность и боязнь резни возникает во всех пунктах Болгарии, где находятся турки. Положение очень напряженное».
Напряжение росло с каждым днем. 6 мая в Салониках толпой фанатиков были убиты германский и французский консулы, которые попытались заступиться за молодую гречанку, похищенную из дома родителей для насильного обращения в ислам. Волнения не ограничились этим городом, возникла опасность для посольств в Константинополе. 7 мая по улицам турецкой столицы прошли демонстрации вооруженных учащихся медресе, командующий гарнизоном привел в состояние повышенной готовности султанскую гвардию и войска, в гавани напротив дворца были поставлены на якорь броненосцы. В случае необходимости они должны были открыть огонь по мятежникам. Их численность оценивалась по-разному — от 20 до 5−6 тыс. чел. Демонстранты требовали смены целого ряда лиц в руководстве страной и кое в чем преуспели — султан сменил верховного муфтия и военного министра. Протесты учащихся не остановились на этом, но теперь все чаще звучало требование смены великого визиря. Тем временем резня в Болгарии продолжалась.
25 мая 1876 г. управляющий русским консульством в Адрианополе князь А. Н. Церетелев докладывал о действиях турецких властей: «…С первого момента отовсюду были призваны башибузуки, оружие было роздано всем мусульманам, подонкам турецкого населения, цыганам, черкесам, которых в течение многих лет разоружали. Наконец, этих людей направили не против повстанцев, которые и не появлялись, а против цветущих деревень и мирных городов. Войска получили приказ уничтожать все при малейшем сопротивлении. Сначала таковым считалось противодействие грабежу и притеснениям, совершаемым башибузуками, затем не считались даже и с этими предлогами, и достаточно было лишь быть болгарином. Речь шла не о том, чтобы искать виновных, а об истреблении христиан, об удовлетворении ненависти, сдерживаемой в течение долгого времени. Сотни, тысячи болгар всех возрастов и обоего пола погибли при самых страшных обстоятельствах; подробности совершенных жестокостей ужасны; в Перуштице, Батаке, Ветрене вырезано все население. Недавно деревня Бояджик около Ямбола испытала ту же судьбу. Женщин и девушек насиловали, убивали и уводили в рабство, убивали детей, убивали крестьян, убегающих при приближении войска, убивали и тех, кто оставался при них, убивали тех, кто прятался, и тех, что сдавали оружие, — за то, что оно у них было; и тех, у которых его не было, — за то, что они его не сдавали; стреляли из вагонов по служащим на линии железной дороги… вооруженные банды бродят по стране, отнимая у крестьян все, что можно отнять, и регулярные войска появляются при малейшем сопротивлении, чтобы предать все огню и мечу».
Удивительно, но в оценке действий властей британские дипломаты не расходились с русскими. Вопреки утверждениям о том, что представители Лондона советовали подавить восстание, «не разбирая средств», они пытались препятствовать этой неразборчивости. «Нет извинения действиям турок, — писал 26 мая 1876 г. британский посол в Турции Г. Дж. Эллиот генеральному консулу своей страны в Белграде В. Уайту, — которые вооружили башибузуков, черкесов и цыган, насилие которых загоняет мирных селян в отчаяние и мятеж. Я делаю, что могу, для того, чтобы остановить это». Остановить «это» не удалось. В том числе и потому, что британский посол не выносил своего личного отношения на публику. «Он старается, — докладывал 12 (24) августа 1876 г. Нелидов канцлеру кн. А. М. Горчакову, — по наущению великого визиря, объяснить, если не оправдать, поведение турок; совершенные в Болгарии варварства лишили турок симпатий и доброжелательности английской нации, но они могут считать себя спокойными, установив, что не потеряли таковых сэра Генри Эллиота».
Между тем действовал принцип коллективной ответственности райи, т. е. христиан, от которого пострадали не только болгарские крестьяне. После убийств в Салониках под угрозой оказались и жизни подданных европейских государств. Правительство султана с трудом контролировало ситуацию под окнами своих кабинетов, даже в Константинополе ожидали нападений на европейские посольства. Атмосфера была исключительно напряженной. Подавление восстания сопровождалось казнями и пытками захваченных в плен, пережившие пытки и суд ссылались в Диарбекир, на Кипр, в Палестину. Поначалу никого особенно не беспокоило количество жертв в Болгарии. По данным официального отчета турецких властей, при подавлении восстания было убито 3100 христиан и 400 мусульман. Первая цифра, конечно, была занижена. Британский консул официально определил количество христианских жертв в 12 тыс. чел.(хотя в отчете, сделанном для посла, называлась большая цифра — 12 тыс. жертв только в Филиппополе), его американский коллега — в 15 тыс. чел., более поздние болгарские исследования дают оценочные цифры трагедии — от 30 до 60 тыс. чел.
Если организация восстания закончилась военным поражением болгарских революционеров, то организация его подавления привела к политическому поражению турецких властей. Их поддержала только группа польских революционеров в Лемберге, которые создали «Конфедерацию польского народа», от лица которой объявили России войну. По сути дела это был ответ на призыв Мидхад-паши к константинопольским полякам поддержать Оттоманскую империю. В мае 1876 г. «конфедерация» вошла в контакт с посланцами Мидхада и обещала немедленно поднять восстание, как только турецкие войска вторгнутся в Подолье, начались переговоры о предоставлении заговорщикам оружия и денег. Затем заговорщики заявили о своей готовности приступить к действиям уже через две недели после получения средств, но турки явно не торопились финансировать авантюристов.
Впрочем, никто не собирался их поддерживать и в Царстве Польском. О массовой поддержке в Галиции тоже речи не было. Заговорщики создавали прекрасные по масштабам планы — расплатиться с Англией за перевозку польского легиона в Жмудь Прибалтикой и Кронштадтом, получить от Вены Галицию, присоединить к возрожденной Польше Херсонскую губернию для выхода в Черное море и т. п. В итоге в Австро-Венгрии польскому обществу удалось собрать около 150 добровольцев, которые под именем «Европейского легиона» отправились в Болгарию воевать на стороне турок. В августе 1877 г. этот легион был уничтожен русскими войсками.
Что касается Болгарии в апреле и мае 1876 г., то американский и немецкий журналисты, исследовавшие картину турецких преступлений, были потрясены, увидев только в одной из деревень свыше 3 тыс. трупов и сотни отрезанных детских голов. С особым остервенением башибузуки разрушали школы и церкви. Неоднократно были зафиксированы случаи массового сожжения женщин и детей живьем. Сколько-нибудь серьезных попыток остановить их правительство не предпринимало. Подобного рода новости из первых рук начали приходить в Европу уже в июле 1876 г. Поначалу в них попросту отказывались верить, но когда сведения были подтверждены, они сыграли, по словам английского дипломата, роль последней капли в чаше терпения. Международная реакция на турецкие зверства в Болгарии была крайне острой.
Единственным твердым защитником Оттоманской империи был граф Биконсфилд — Дизраели. Он ставил под вопрос количество жертв, отрицал факты продажи болгарских девушек и молодых женщин в рабство, ссылаясь на то, что об этом нет свидетельств в донесениях британского посла в Константинополе Эллиота. На упреки в том, что правительство поддерживает политику обезлюживания Болгарии, последовал весьма типичный и оригинальный ответ: «Хорошо, конечно, резня 12 тыс. человек, не важно, турок или болгар, невинных крестьян или бандитов — ужасное событие, о котором никто не может думать без эмоций. Но когда я вспоминаю, что население Болгарии — 3 700 000 человек, и что это очень большая страна, не является ли слишком экстравагантным злоупотреблением риторики утверждение, что резня столь значительного количества людей, как 12 000 человек, является депопуляцией провинции?» Впрочем, даже в постоянно поддерживавшей султана Англии началось широкое движение против Турции. Памфлет «Болгарские ужасы и Восточный вопрос», написанный лидером либеральной оппозиции В. Гладстоном, разошелся в 50 тыс. экземпляров за несколько дней. Пресса требовала немедленных действий по прекращению турецкого террора на Балканах.
В защиту болгарского народа выступили Дж. Гарибальди, В. Гюго, Ч. Дарвин, И. С. Тургенев и многие другие деятели европейской культуры и политики. Разумеется, что в России резня вызвала бурю возмущения. Уже 5 мая 1876 г. Московский славянский комитет выступил с призывом о сборе пожертвований в пользу болгар: «Многое уже сделано русским обществом: велика в своей сложности высланная славянам русская земская милостыня, которой две трети, по крайней мере, составились из подаяний простого народа при содействии приходского духовенства. Эти лепты созидают историческое будущее всего славянского мира. Благодаря этому гласному заявлению народного мнения подержалась связь сочувствия между Россией и славянскими племенами, и они не упали духом. Благодаря оказанной из России помощи семейства наших несчастных единоплеменников и единоверцев не умерли с голоду и холоду и просуществовали, хоть кое-как, целую зиму, не утратив веры в окончательный успех того дела, за которое подвизаются их отцы, мужья, сыновья, братья — все мужчины, способные носить оружие. Тяжелое бремя легло, конечно, на русское общество; трудна историческая повинность, выпавшая на его долю, но зато велико и призвание России, и братский долг ею еще не совершен».
22 июня последовало Высочайшее разрешение императора публично обратиться к своим подданным с призывом о помощи болгарам. К этому времени средства уже активно собирали Московский, Петербургский и Одесский комитеты. Одно из обращений гласило: «Люди русские, да не устает ваша помогающая рука! Бедный, уже давший свою трудовую копейку, по опыту зная, что значит нужда, пусть даст ее опять и опять; одна копейка не разорит, а из мирских копеек собираются тысячи, даже десятки и сотни тысяч рублей. Богач, уже давший и давший щедро, пусть даст еще от своего неиссякающего избытка. Богач, еще ничего не давший, потому что дать много жаль, а дать мало совестно, пусть не совестится дать хоть безделицу, но пусть только даст! Люди темные, не знающие толком этих болгар, как не знали герцеговинцев и босняков, но слыхавшие о христианах, томящихся в Турции, пусть дают Христа ради свою «милостыню спасенную». Люди образованные, но при всем том еще мало знакомые со славянами вообще и турецкими в частности, пусть поскорее пополнят в запасе своих познаний этот позорный пробел! Пора, наконец, не дозволять себя обольщать европейскими баснями о славянах, которые, будто бы, до того отупели, что даже немного и чувствуют, когда их кидают в огонь или сажают на кол!»
В начале июля 1876 г. в Бухаресте состоялось собрание Болгарского центрального благотворительного общества, которое щедро субсидировалось русскими славянскими комитетами. Общество вело пропаганду создания независимой Болгарии (в болгарском понимании ее географических границ, которые должны были превратиться в государственные), формировало отряды добровольцев, оказывало помощь беженцам. Почти одновременно с началом восстания в Болгарии состоялась встреча трех императоров в столице Германии. Поскольку точной информации о резне еще не было, на ней в основном обсуждалась проблема Боснии и Герцеговины. Горчаков накануне поездки в Берлин стал склоняться к идее внешней гарантии автономии провинций, допускалась даже временная, «на определенных, точных условиях» австрийская оккупация Боснии. Канцлер надеялся на «безусловную поддержку со стороны Пруссии».
В результате 1(13) мая 1876 г. во время пребывания Александра II в Берлине Горчаковым, Андраши и Бисмарком был подписан меморандум, к которому позже присоединились Италия и Франция. Меморандум требовал от турецкого правительства заключить на два месяца перемирие с повстанцами, оказать помощь в восстановлении их разоренных храмов, жилищ и хозяйств, признать за повстанцами право сохранения оружия. Турецкие войска должны были быть сосредоточены в нескольких, определенных особым соглашением, пунктах, наблюдение за выполнением условий меморандума в случае его признания возлагалось на консулов европейских держав. Русское правительство поначалу склонялось к более активной поддержке повстанцев, но под давлением Австро-Венгрии было вынуждено отказаться от этих планов. 19 мая на предложения трех империй последовал ответ Лондона. Лорд Дерби считал требование заключение перемирия иллюзорным и вредным, а положение о материальной компенсации за разрушения — в принципе невыполнимым. Единое выступление Европы было сорвано Лондоном.
Отказ Великобритании поддержать Берлинский меморандум, требование Дерби разоружать только христиан, а также категорические возражения против международного контроля над турецкими властями, в сложившихся условиях фактически означали признание Лондоном права турок на бесконтрольные репрессии. Позиция британской дипломатии произвела весьма негативное впечатление на Александра II и Горчакова, но они еще надеялись, что позиция пяти Великих Держав будет достаточно убедительной. Судя по всему, сам Дерби прекрасно понимал, что резня продолжится, потому что одновременно с отказом присоединиться к Берлинскому меморандуму он распорядился отправить для защиты подданных королевы Виктории четыре британских военных судна в Салоники, и одно — в Константинополь, в распоряжение посла Эллиота. Лондон должен был что-то сделать. Даже Дерби не мог обойтись только словами.
Убитый в Салониках германский консул был местным уроженцем, но подданным Великобритании. Кроме Англии, свои военные суда в салоникский порт были вынуждены послать Франция, Италия и Австрия. В ответ султан отправил в город специальную комиссию, которая должна была расследовать дело об убийстве консулов. Ее сопровождала британская канонерская лодка. Неудивительно, что комиссия начала энергично действовать и подвергала аресту около полусотни человек. Скромная военно-морская демонстрация и выступление трех императоров в Берлине привели к тому, что султан предпочел пойти на вынужденную и потому несколько нетипичную демонстрацию торжества закона в своей стране. Началось следствие по поводу убийств в Салониках и Болгарии. В результате к моменту его завершения в феврале 1877 г. за убийство немецкого и французского консулов различным наказаниям было подвергнуто 27 человек (6 повешено), а за резню в Болгарии, жертвами которой стали тысячи людей, — 12 человек (2 повешено).
30 мая текст Берлинского меморандума должен был быть вручен правительству Турции, где в эту ночь произошел переворот — был свергнут султан Абдул-Азис. Переворот был организован его же собственным правительством, опиравшимся на вызванные из азиатской Турции части. Продолжавшиеся демонстрации протеста учащихся медресе прибавили решимости заговорщикам, они фактически силой вынудили племянника Абдул-Азиса занять трон. Султанский дворец был окружен войсками, и бывший правитель вынужден был покинуть его, получив гарантии сохранения его жизни от представителя заговорщиков. В городе соблюдался полный порядок, нападений на европейцев не было. 23 мая (4 июня) заключенный в одном из столичных дворцов свергнутый султан был убит. По официальной версии, он покончил с собой, выбросившись из окна во двор. Его преемник Мурад V занял жесткую позицию по отношению к повстанцам. Вручение меморандума было отсрочено, а вскоре он потерял всякий смысл. Тем не менее это еще не означало отказа от курса, намеченного этим документом. Как отметил 14 (26) июня Милютин: «Ни переворот в Константинополе, ни самодурство англичан не представляют пока достаточных причин к изменению политики трех империй».