/Поглед.инфо/ Американското издание The National Interest публикува статия от Майкъл Пек, озаглавена: "През 1938 г. Русия и Япония едва не започнаха война." Иде реч за сблъсък на армиите на двете страни през лятото на 1938 г. при езерото Хасан.
Японските десно-националистически пропагандисти твърдят, че "бойните действия са провокирани от Сталин, за да отвлече вниманието на народа от масовите репресии с една малка победоносна война." Японците, както винаги, се представят за жертва на "непровокирана от нищо съветска агресия". В действителност, сочи авторът, бойните действия при езерото Хасан не са местен инцидент, а логично продължение на агресивната политика на Токио, който е имал конкретни планове за война не само с Китай, но и със СССР.
(рус.ез.)
The National Interest: «Несмотря на бахвальство, Япония усвоила урок»
Часть 1. «В эту ночь решили самураи перейти границу у реки…»
В американском журнале The National Interest («Национальный интерес») опубликована статья Майкла Пека «В 1938 году Россия и Япония едва не начали войну». Речь в ней идет о столкновении армий двух стран летом 1938 года в районе озера Хасан. Американская редакция представила автора как «специалиста по вопросам обороны и истории, работы которого регулярно появляются в Foreign Policy, War Is Boring и многих других изданиях». Статья выгодно отличается от различного рода поделок японских правонационалистических пропагандистов, утверждающих, что «бои организовал Сталин, дабы маленькой победоносной войной отвлечь народ от массовых репрессий». При этом японцы, как всегда, выставляют себя жертвами «советской неспровоцированной агрессии».
Автор статьи признает, что хасанские события были не локальным инцидентом, а логическим продолжением агрессивной политики именно Токио, имевшего конкретные планы войны не только с Китаем, но и с СССР. «Наверное, трудно поверить, что все началось с нескольких незначительных холмов и куска степи», — пишет он. Майкл Пек дает такую оценку последовавшим событиям: «Первые серьезные столкновения произошли в июле 1938 года (русские называют их боями на озере Хасан, а японцы инцидентом у высоты Чжангуфэн), когда японская дивизия атаковала советские войска на спорной сопке неподалеку от Владивостока. После наступления и контрнаступления, в результате которых стороны потеряли более четырех тысяч человек, японцы отошли.
Хасанские бои продемонстрировали сильные и слабые стороны обеих армий. Советы превосходили японцев по огневой мощи, и у них было намного больше танков. Но в результате сталинских чисток Красная армия лишилась значительной части своего командного состава, стала громоздкой, а моральный дух в ней ослаб. Не имея танков и артиллерии в том количестве, в каком они были у более развитого в промышленном плане Советского Союза, японцы сделали ставку на боевой дух, силу воли и готовность побеждать любой ценой. Сначала казалось, что японцы в выигрышном положении. Советы первоначально задействовали в боях 350 танков, но почти 100 машин были уничтожены или повреждены в результате действий японских противотанковых групп. В одном случае японцы пошли в штыковую атаку и разгромили оборонявшиеся советские войска, в связи с чем в императорской армии возникла уверенность, что решительно настроенные солдаты способны победить машины».
Можно согласиться с автором статьи в том, что опыт сражений японских войск против Красной армии у озера Хасан, а через год сокрушительное поражение в локальной войне в районе монгольской реки Халхин-Гол удерживали верховное командование Японии от вероломного нападения на СССР в 1941—1942 годах. Он признает: «Несмотря на все свое бахвальство, Япония усвоила урок и не забудет его никогда… Но для истории гораздо более важным последствием стало то, чего не произошло. Летом 1941 года, когда казалось, что Советский Союз вот-вот рухнет под напором нацистского блицкрига, у Японии был выбор. Она могла нанести удар в северном направлении и захватить Сибирь, поскольку основная часть Красной армии воевала в Европе… В случае успеха японцев ограниченная японско-советская война на Дальнем Востоке могла изменить баланс сил в европейской части России в пользу нацистской Германии».
К сожалению, в российских СМИ все реже вспоминают о событиях, последствия которых могли решительно изменить судьбу нашей страны и народа. О том, что происходило летом 1938 года на дальневосточных сопках, как бойцы-дальневосточники, неся потери, громили вторгшегося на советскую территорию врага, повествует этот очерк. Кстати, именно об этих бойцах создали для кинофильма «Трактористы» любимую и поныне народом песню «Три танкиста» братья-композиторы Дмитрий и Даниил Покрасс в содружестве с поэтом Борисом Ласкиным.
* * *
Оказавшись в конце 1937 г. в крайне сложном положении, правительство Китая, не полагаясь на помощь западных держав, информировало об этом советское руководство. 13 декабря китайский министр иностранных дел Ван Чунхой заявил временному поверенному в делах СССР в Китае: «Китайское правительство имеет точные сведения, что инцидент в Лугоуцяо (мост Марко Поло в окрестностях Пекина — А.К.) в июле месяце был заранее подготовлен японцами на случай отказа Китая от японских требований. После шести месяцев войны Китай теперь находится на распутье. Китайское правительство должно решить вопрос, что делать дальше, ибо сопротивляться дальше без помощи извне Китай не может. Китайское правительство имеет твердую решимость сопротивляться, но все ресурсы уже исчерпаны. Не сегодня, так завтра перед китайским правительством встанет вопрос, как долго это сопротивление может продолжаться». Призывая СССР оказать помощь, он указывал, что в случае поражения Китая Япония сделает его плацдармом для войны против СССР и использует для этого все ресурсы страны. 29 декабря Чан Кайши поставил перед правительством Советского Союза вопрос о направлении в Китай советских военных специалистов, вооружения, автотранспорта, артиллерии и других технических средств.
Несмотря на то, что выполнение этой просьбы, создавало опасность ухудшения советско-японских отношений, советское руководство приняло решение оказать прямую помощь китайскому народу. В первой половине 1938 г. СССР предоставил Китаю кредиты на льготных условиях на сумму 100 млн долларов. В Китай были направлены 477 самолетов, 82 танка, 725 пушек и гаубиц, 3825 пулеметов, 700 автомашин, большое количество боеприпасов. Всего с октября 1937 по октябрь 1939 г. Советский Союз поставил Китаю 985 самолетов, более 1300 артиллерийских орудий, свыше 14 тыс. пулеметов, а также боеприпасы, оборудование и снаряжение.
Общая сумма займов СССР Китаю с 1938 по 1939 г. составила 250 млн долларов. Заметим, что за этот же период США предоставили Китаю заем в 25 млн долларов. В наиболее трудный начальный период японо-китайской войны помощь США и Великобритании Китаю была символической. Так, с июля 1937 по январь 1938 г. Китай получил от США 11 самолетов и 450 т пороха.
Крупномасштабная советская помощь Китаю реально препятствовала осуществлению японских агрессивных планов, и ее прекращение рассматривалось как одна из важнейших внешнеполитических задач Токио. Японское правительство имело все основания считать, что «разрешение китайского инцидента затягивается из-за помощи, которую оказывал Китаю Советский Союз».
Стремление изолировать СССР от Китая, сорвать его помощь китайскому народу толкало японские военные круги на сознательное обострение японо-советских отношений. В 1938 г. число японских провокаций на советско-маньчжурской границе резко возросло. Так, например, если в 1937 г. было отмечено 69 нарушений границы японскими военнослужащими, то в 1938 г. их было зарегистрировано почти вдвое больше — 124. Всего же за три года с 1936 по 1938 г. инцидентов на границе было зарегистрировано 231, из них 35 крупных столкновений. Японские источники дают еще большие цифры — 506 инцидентов за три года (1935−1937). Информируя посла СССР в Японии о серьезности складывавшейся обстановки, заместитель наркома иностранных дел СССР Б. С. Стомоняков писал 25 июня 1938 г., что «линия японской военщины в Маньчжурии, рассчитанная на провокацию пограничных конфликтов, продолжает проводиться непрерывно и все с большей наглостью».
В марте 1938 г. штабом размещенной в Маньчжурии Квантунской армии в центр был направлен документ «Политика обороны государства», в котором в случае войны с СССР предлагалось силами Квантунской и Корейской армий (японская армия, дислоцировавшаяся на территории Кореи — А.К.) нанести основной удар по советскому Приморью с целью его захвата и отсечения советских войск Особой Дальневосточной армии от войск Забайкальского военного округа. Затем последовательными ударами осуществить наступление на амурском и забайкальском направлениях. Одновременно намечалось вторжение в Монгольскую Народную Республику.
Разработка этих планов свидетельствовала о намерении японских военных кругов разрешить японо-советские противоречия вооруженным путем. Однако более осторожные японские политики считали, что приступить к решению «северной проблемы» можно будет лишь при поддержке других держав, когда СССР будет вовлечен в войну в европейской части страны.
Весной 1938 г. японские войска продолжали развивать наступление в Центральном Китае. При этом японские лидеры не скрывали своего намерения вытеснить США и другие западные державы не только из Китая, но и в целом из Восточной Азии. Это вынудило США занять более жесткую позицию. 17 марта 1938 г. государственный секретарь США К. Хэлл выступил с большой речью «Наша внешняя политика», в которой заявил, что США «не намерены отказаться от своих прав и интересов в Китае».
В связи с этим японское правительство, опасаясь обострения отношений с США, решило принять меры, демонстрирующие стремление Японии направить свои военные усилия против СССР. Летом 1938 г. японское военно-политическое руководство предприняло попытку расширить до масштабов серьезного вооруженного конфликта один из пограничных инцидентов в районе озера Хасан в Приморье. Однако цели конфликта не ограничивались демонстрацией японских намерений перед западными державами. Составители японской «Истории войны на Тихом океане» отмечают: «Начиная с 1938 г. японо-советские отношения неуклонно ухудшались. Дело в том, что с этого времени помощь Советского Союза Китаю усилилась… Это раздражало Японию… В генштабе армии формировалась мысль о прощупывании советской военной мощи, основной смысл которого заключался в выяснении готовности СССР к войне с Японией… Было решено проверить это нападением на советские войска, мобилизовав 19-ю дивизию Корейской армии, которая находилась в прямом подчинении императорской ставки. Замысел состоял в нанесении сильного удара, с тем, чтобы предотвратить возможное выступление СССР против Японии».
Можно считать, что одной из основных целей хасанских событий было «устрашить» советское руководство мощью японской армии, вынудить его пересмотреть свою политику в отношении Китая, не допустить вовлечения СССР в японо-китайскую войну.
Выбор времени диктовался обстановкой на японо-китайском фронте. Готовясь к проведению Уханьской операции, японцам было важно убедиться, что Советский Союз не имеет намерения вооруженным путем воспрепятствовать расширению японской агрессии в Китае. Начальник оперативного отдела императорской ставки полковник Инада говорил по поводу хасанских событий: «Даже если будет разгромлена целая дивизия, необходимо выяснить готовность Советов выступить против Японии».
В Японии немало тех, кто пытается оправдывать предпринятые летом 1938 г. действия японской армии. Для «обоснования» своей позиции они изобретают прямо-таки фантастические версии. Согласно одной из них хасанские события были спланированы и спровоцированы Москвой. Якобы в условиях усилившихся в конце 30-х годов «антисталинских настроений в СССР» Кремль задался целью отвлечь народ от внутренних проблем, создав в стране обстановку военной опасности.
Авторы этой версии пишут: «В то время японская армия перехватила советские кодированные телеграммы и частично их расшифровала. Генеральный штаб проявил особый интерес к двум из них. В одной сообщалось, что в пограничных отрядах боеприпасов осталось менее половины положенного запаса, и делался запрос о восполнении необходимого боекомплекта. Во второй — предписывалось незамедлительно занять высоту Тёкохо (Заозёрная — А.К.). Это были провоцирующие японскую армию телеграммы в расчёте на то, что они будут расшифрованы. Японская армия поддалась на эту провокацию. Она сочла необходимым, упредив советские войска, занять высоту Тёкохо. Тем более что у советских пограничников не было боеприпасов».
По другой версии конфликт был организован советской стороной с целью оказать косвенную помощь Китаю в его сопротивлении японской агрессии.
В условиях, когда японское правительство упорно отвергало предложения СССР о заключении пакта о ненападении, а опасность советско-японского вооружённого столкновения становилась постоянным фактором, советское руководство было вынуждено проявлять заботу об укреплении обороноспособности в восточных районах своей страны. Увеличивалась численность войск, на Дальнем Востоке появились танковые и авиационные части, усиливался Тихоокеанский флот, шло строительство укреплённых районов. Эти меры имели оборонительный характер и не превышали необходимого для защиты границ уровня. «Поскольку оккупация Маньчжурии была предпринята исходя из стратегии войны против СССР, необходимость увеличения войск возникала не для Японии, а, наоборот, для Советского Союза», — указывал известный японский военный историк Акира Фудзивара.
Наряду с усилением группировки советских войск оборудовались в инженерном отношении ранее не укреплённые участки советско-маньчжурской границы. Одним из таких пограничных участков и были высоты Заозёрная и Безымянная, расположенные к западу от озера Хасан.
Как сообщают японские источники, 6 июля 1938 г. на вершине высоты Заозёрная были замечены несколько советских конных дозорных, а затем появились солдаты, которые приступили к отрытию окопов. Об этом было доложено командующему японской Корейской армии генералу Куниаки Коисо. Командующий сначала не придал сообщению особого значения, но рапорт в Токио всё же направил.
В отличие от Коисо в оперативном управлении генштаба проявили к сообщению немалый интерес. Генштабисты и ранее подумывали о том, как испытать силу Особой Краснознамённой Дальневосточной армии, особенно после того, как она 1 июля 1938 г. была преобразована в Дальневосточный Краснознамённый фронт. Японскому командованию важно было также проверить информацию о состоянии советских войск в Приморье, полученную от перебежавшего 13 июня 1938 г. к японцам начальника управления НКВД по Дальневосточному краю комиссара 3-го ранга Генриха Люшкова. В генштабе родилась идея: «Атаковав советских солдат на высоте Тёкохо, выяснить, как будет реагировать на это Советский Союз. Воспользовавшись случаем, прощупать силу Советов в этом районе».
Предлагая провести разведку боем именно на этом участке границы, офицеры генштаба учитывали, что здесь советскому командованию будет весьма непросто развернуть войска, находившиеся в 150−200 км от высоты Заозерная. Принималось во внимание то, что к пограничным сопкам вела лишь одна размытая дождем грунтовая дорога. Это затрудняло быстрое сосредоточение в данном районе советской тяжелой техники и артиллерии. С другой стороны, маньчжуро-корейская дорога отстояла от высоты Заозерной лишь на 6 км. Старший офицер ставки подполковник Тосио Нисимура свидетельствовал после войны, что эти факторы позволяли рассчитывать на успех японского удара.
Однако, если офицеры генштаба среднего звена отрабатывали оперативно-тактические вопросы предстоявшей операции, высшее военно-политическое руководство страны придавало намечавшейся провокации важное стратегическое значение.
Планируя начало широкомасштабной войны в Китае, японское руководство было весьма озабочено позицией СССР в отношении новой агрессии Японии на континенте. Как отмечалось выше, японским военным и политикам было важно выяснить, не окажет ли в этом случае Москва прямую военную помощь Китаю силами своих регулярных войск. С этой целью за десять дней до вторжения в Китай японцы спровоцировали вооруженный инцидент в районе Константиновских островов на Амуре, которые советская сторона считала своими. 29 июня 1937 г. японские солдаты неожиданно высадились на эти острова. Пограничники оказали сопротивление. В завязавшейся перестрелке были убиты и ранены несколько советских моряков, потоплен бронекатер, серьезно повреждены другие суда.
Тогда советское правительство предпочло урегулировать инцидент дипломатическим путем. Для японцев это было важным сигналом, свидетельством того, что СССР стремится избегать обострения отношений с Японией. В японской исторической литературе есть указание на то, что занятая во время этого инцидента примирительная позиция Москвы была учтена при принятии японским правительством решения о начале 7 июля 1937 г. войны в Китае.
Вопреки японским расчетам, советское правительство не осталось безучастным в отношении агрессии Японии в Китае. 21 августа 1937 г. между СССР и Китаем был заключен договор о ненападении. Значение этого договора не ограничивалось лишь обязательствами сторон не совершать агрессивных действий друг против друга. Это было, по сути дела, соглашение о взаимопомощи в борьбе с японскими захватчиками. В Токио это хорошо понимали.
Японцы рассматривали советскую помощь как вмешательство СССР в японо-китайскую войну и предпринимали попытки выступать с дипломатическими протестами по этому поводу. Их опасения усиливала поступавшая информация о том, что правительство Чан Кайши и лидеры западных держав все настойчивее подталкивали Москву к прямому участию в войне в Китае.
При анализе замыслов японской ставки по использованию пограничного инцидента в районе озера Хасан важно учитывать тогдашнюю обстановку на китайском театре военных действий. В июне 1938 г. ставкой была направлена в экспедиционную армию в Китае директива о проведении операции по овладению трехградьем Ухань, объединявшего крупные промышленные центры — Учан, Ханьян и Ханькоу. 15 июня был отдан приказ о подготовке операции по захвату Ханькоу.
Летом 1938 г. две трети всех сухопутных сил Японии, а именно 23 дивизии, находились на китайском фронте. Против СССР в Маньчжурии и Корее имелось 9 дивизий. В метрополии оставались лишь две дивизии. В этих условиях провоцировать начало войны с СССР было рискованно. Второе управление генштаба (разведка) считало, что в случае войны СССР сможет выставить на Дальнем Востоке от 31 до 58 стрелковых дивизий, что значительно превышало японские возможности.
И все же в Токио решили рискнуть и путем проведения ограниченной по масштабам операции выяснить, не нанесет ли СССР удар в тыл японским войскам, когда они будут заняты овладением Уханью. Замысел оперативного управления генштаба предусматривал: «Провести бои, но при этом не расширять сверх необходимости масштабы военных действий. Исключить применение авиации. Выделить для проведения операции одну дивизию из состава Корейской армии. Захватив высоты, дальнейших действий не предпринимать».