/Поглед.инфо/ Срещата между британския премиер Тереза Мей и турския президент Реджеп Ердоган може да се окаже значителен фактор, който да ограничи възможностите на американския президент Доналд Тръмп за маневри на «сирийското направление».

Трябва да се отчита също наличието на "вътрешни" американски фактори, съвпкупното влияние на които могат да бъдат характеризирани като изключително изпитание за силата и действителните властови позиции на Доналд Тръмп, както и на социално-политическата система на САЩ като цяло: 1) информационно-психологически операции, насочени към делегитимиране на президентските избори в САЩ, с подкрепата на ресурси и възможности, "дислоцирани" в дълбините на американските специални служби, както и в недрата на аналогичните спец-структури на "външни" и транснационални "заинтересовани страни"; 2) безпрецедентни усилия за реализация на американска версия на "майдан"; 3) бързо разгръщане на Калифорнийски сепаратизъм, движение, което създава реална заплаха за териториалната цялост на САЩ; 4) затруднените отношения на Доналд Тръмп с различните "сегменти" на американския управляващ елит.

В този контекст следва да се отбележат следните факти. Визитата на британския премиер в Турция се състоя непосредствено след посещението на Тереза Мей в САЩ. Срещата й с Доналд Тръмп бе в синхрон с осъществяването на информационно-психологическата операция. Четири дни преди посещението на британския външен министър Борис Джонсън в САЩ, министърът на търговията на Великобритания Лиъм Фокс посети Хонконг и направи важно изявление: "Изборът на народа на Великобритания за излизане от Евросъюза означава, че Лондон предприема курс към създаването на зони за свободна търговия с Хонконг и континентален Китай." Тоест Лондон първо "си сверява” часовника с Пекин, а след това се договаря с ръководителя на Белия дом. Информационно-психологическото въздействие върху президента Тръмп цели също да "преформатира" личното му възприятие към президента Путин; да се "имплантира" образът на руския лидер като "склонен към мръсни трикове", с който не могат да се изграждат отношения, основани на доверие и конструктивно сътрудничество. Разглежданата операция предполага "корекция" на едва започващия курс на сътрудничество с Русия за борба с най-опасните въоръжени организации на "международния терористически интернационал" (т.е. компонентата на псевдо- "ислямските" радикали, които по същество са боевият "изпълнителен механизъм" на транснационалния „елит на глобалното управление" - създатели на "проекта Клинтън", а днес - на сценария "американски майдан".

При реализиране на целите на тази операция може да се окаже, че за снабдяване на руската военна групировка в Сирия, единствената «артерия» остава през Проливите, намиращи се под монополния контрол на Турция (член на НАТО); и тогава може би ще видим другата Турция и другия Ердоган. Съвсем другият.

(рус.ез.)

Игор Корецкий е изтоковед, заместник-директор на Института за стратегически изследвания и прогнози към Руския университет за дружба между народите (РУДН)

Призрак Британской империи готовится нанести удар

Главным и, естественно, неафишируемым итогом встречи Терезы Мэй и Реджепа Эрдогана может стать окончательное принятие решения о провозглашении «альтернативного правительства» в Сирии. Именно последнее, а не «тиранический режим» Асада будет предложено считать «легитимным и представляющим волю сирийского народа». Соответственно, тандем Великобритании и Турции сосредоточит усилия на том, чтобы подобная «геополитическая инновация» стала основой военно-политического курса США, их союзников по НАТО, а также региональных союзников, в рамках «антитеррористической коалиции», действующей на Ближнем Востоке. При этом резкий демарш со стороны Франсуа Олланда, а также «фронда», которую, в отличие от британского правительства, демонстрирует, в большей или меньшей степени, высший истеблишмент других европейских стран — союзников по НАТО по отношению к вступившему в свои права президенту Трампу — могут стать весьма значимыми факторами, которые ограничат его возможности для маневра в отношении указанной, вероятной, инициативы Турции и Великобритании на «сирийском направлении». В этом отношении также стоит отметить и наличие известных «внутренних» факторов, совокупное влияние которых можно охарактеризовать, как экстремальное испытание на прочность и собственно властных позиций Дональда Трампа и, более того, социально-политической системы Соединенных Штатов в целом: 1) явные признаки проведения информационно-психологической операции, направленной на делегитимизацию итога президентских выборов в США (по сути, на отчуждение у американского народа его политической и исторической субъектности), с опорой на ресурсы и возможности — «дислоцированные» в том числе как в недрах американских спецслужб, так и в недрах аналогичных спец-структур «внешних» и транснациональных «интересантов»; 2) реализуемые в едином комплексе с данной операцией системные и беспрецедентные усилия, направленные на реализацию американской версии «майдана», а также — 3) стремительно развертывающееся движение калифорнийского сепаратизма, ставшая вполне актуальной угроза «взрывного» обретения данным движением нового качества, создающего реальную угрозу территориальной целостности (в значительной мере, потенциалу экономического и инновационного технологического лидерства) Соединенных Штатов; 4) весьма непростые отношения Дональда Трампа с различными «сегментами» правящей элиты и высшего истеблишмента, в том числе ориентированными либо принадлежащими к Республиканской партии, в качестве кандидата от которой он избран президентом (и проч.).

Иными словами, в рассматриваемой ситуации, перспектива отказа от «протянутой руки» со стороны союзника, с которым США традиционно связаны «особыми отношениями», а также со стороны важнейшего регионального союзника — вероятнее всего — будет воспринята новой Администрацией именно как фактор, создающий дополнительные и существенные риски, которые вполне способны сыграть роль «последней соломинки, переломившей хребет верблюда».

В рассматриваемом контексте следует отметить следующие обстоятельства. Во-первых, визит британского премьер-министра в Турцию состоялся сразу же после предшествующего визита Мэй в США. Во-вторых, встреча Т. Мэй с Дональдом Трампом была фактически синхронизирована с реализацией следующего (второго?) этапа вышеуказанной информационно-психологической операции.

Здесь на первом этапе доминировала установка на создание эффекта делегитимизации президента Трампа, якобы пришедшего к власти в результате проведения некоей «супер-операции» российской разведки (впрочем, данная установка отнюдь не утратила своего приоритетного значения и впоследствии). В этом контексте, акцентировались усилия, направленные на «имплантацию» в восприятие целевых аудиторий грязной (с большой вероятностью сфабрикованной) «фактуры», которая «подавалась» посредством известных «сливов» в СМИ соответствующих «материалов». Последние, в свою очередь, были, что называется, введены в оборот «бывшим» сотрудником британской разведки (либо «суррогатным заменителем» такового), вероятно (согласно рассматриваемой версии), исполняющим роль отвлекающей фигуры для прикрытия миссии (как ключевого исполнителя на данном этапе операции) главы МИД Великобритании — Бориса Джонсона, в ходе его визита в США.

Напомню, что в качестве важнейшего итога этой миссии сам Б. Джонсон декларировал следующее: «Правительство Великобритании будет первым, кто подпишет с США соглашение о свободной торговле», (речь также шла о возможности подписания данного соглашения до завершения практической реализации «Брекзита», в рамках курса, продекларированного британским премьером), а также, что «у будущей администрации Трампа есть очень заманчивая программа преобразований. Тем не менее одной из вещей, которая не претерпит изменений, является близость отношений между США и Великобританией». В качестве «заметки на полях», здесь же стоит отметить, что за четыре дня до визита Бориса Джонсона в США министр торговли Великобритании Лиам Фокс посетил Гонконг, сделав весьма знаковое заявление: «Выбор народа Великобритании, который проголосовал на референдуме за выход страны из состава ЕС, означает, что Лондон взял курс на создание зоны свободной торговли с Гонконгом и материковым Китаем». Здесь не представляется возможным оспорить справедливость следующей экспертной оценки: «То есть Лондон сначала «сверяет часы» с Пекином, а потом уже договаривается с будущим главой Белого дома».

Сразу же отвечу, в режиме «пара слов», возможным оппонентам, которые склонны, что называется, с ходу клеймить рассматриваемую здесь версию, как «высосанную из пальца», а также апеллировать к тому, что статус «особых отношений» между США и Великобританией предполагает заведомое отнесение подобных версий к разряду «недостоверных» и/или «конспирологических». Что же, изложенное выше, наверное, уже частично обозначило представления автора настоящей статьи о мотивах тех Субъектов, чьими волей и интересами обусловлены — цели, общий замысел, а также приказ об исполнении операции «Русские хакеры» (затем трансформированной в «Трамп должен уйти»); по мере дальнейшего изложения, мои представления об этих мотивах будут дополнены. Относительно «технических возможностей» реализовать подобную операцию, а также соответствующего инструментария для свершения данного деяния: конечно, скоропалительные ответы на подобные вопросы вряд ли совместимы с нахождением истины.

Однако в этом плане, представляется весьма уместной — по-настоящему профессиональная и всесторонняя экспертиза таких «сюжетов» как особые отношения между разведслужбами США и Великобритании, а также совместных операций, проводимых АНБ США и Службой правительственной связи Великобритании (в том, числе на предмет возможного сопряжения «системных контуров» обеих служб, с целью практической реализации указанных «особых отношений»). Также позволю себе изложить следующую точку зрения: нельзя оставаться «на территории адекватности» и при этом интерпретировать историю о «нигерийском уране» иначе как прецедент стратегической дезориентации — руководства (народа в целом) союзной страны, с целью управления ее внешним курсом и собственно военной активностью.

Вернемся к тезису о синхронизации визитов британского премьер-министра в США, а затем в Турцию — со вторым этапом рассматриваемой (в качестве вероятной) информационно-психологической операции. На данном этапе, основной акцент делается на том, что якобы, в рамках предшествующей «разработки», российские спецслужбы, ставя своей целью продвижение Дональда Трампа на вершину властного Олимпа США, в то же время — цинично собирали на него компромат с целью обеспечения его дальнейшей управляемости. Такое смещение основного акцента, указывает на стремление создать необходимые эффекты — опосредованного, но действенного информационно-психологического влияния на президента Трампа, прежде всего с целью «переформатирования» его личного восприятия — президента РФ Путина; иными словами, с целью «имплантации» в восприятие Дональда Трампа — образа российского лидера как «склонного к грязным трюкам» персонажа, с которым в принципе нельзя строить отношения на основе доверия и конструктивного сотрудничества, якобы изначальной установкой которого было стремление изыскать и/или создать возможности — поставить Д. Трампа (как и любого другого партнера) в уязвимое положение и, за счет этого манипулировать им в дальнейшем. В этой связи, представляется характерным, что «вбрасывание» в медиа-пространство имен реальных российских граждан как якобы «имеющих отношение» к введению в оборот (дез)информации «о компромате на Трампа», и так или иначе приближенных (либо бывших таковыми на определенных этапах) к персонам из числа российского высшего истеблишмента, работает — не столько на укрепление «доказательной базы» версии о «разработке Трампа российской разведкой», сколько на создание общего фона — необходимого для «оживления» создаваемого образа правящих элит «путинской России», как склонных к нечистоплотным авантюрам, неразборчивых в выборе средств при достижении преследуемых целей, а также отнюдь не склонных исходить из уважения к партнерам, равно как и к любым этическим нормам, при формулировании и выборе данных целей.

В качестве намеченного итога рассматриваемой (вероятной) операции, предполагается «коррекция», еще только намечающегося, курса на сотрудничество между Россией и США на направлении борьбы с наиболее одиозными и опасными вооруженными организациями «международного террористического интернационала» (они же, включая компоненту псевдо-«исламских» радикалов, суть — боевые «исполнительные механизмы» транснациональных «элит глобального управления», продвигавших «проект Клинтон», а сегодня и сценарий «американского майдана»). В практическом плане, это может означать склонение президента Трампа (в случае, если удастся «имплантировать» в его восприятие вышеуказанный дезориентирующий образ) к некоему мнению, согласно которому единственно адекватным методом построения отношений с действующим президентом РФ, является реализация известного принципа «с волками жить…»; в том числе и на «сирийском направлении». И здесь инициатива Трампа о создании «зон безопасности» то ли непосредственно на территории самой Сирии, то ли на неких «прилегающих территориях» (как в этом контексте будет интерпретироваться, например, статус территорий, поставленных под контроль ВС Турции, как результат операции «Щит Евфрата»?) — может быть реализована в единой комбинации с предполагаемой инициативой Лондона и Анкары о создании «альтернативного правительства как единственного легитимного представителя сирийского народа». В той связи целесообразно зафиксировать следующую оценку российского эксперта Е. Крутикова: «этой идеей [идеей Д. Трампа о создании «зон безопасности»] уже заинтересовались те, кому она только на руку, — турки. Пресс-секретарь министерства иностранных дел Хусейин Муфтуоглу уже высказался в том духе, что «зоны безопасности» — это то, что Турция давно отстаивала». «Лучший тому пример — это Джараблус», — добавил Муфтуоглу».

В рассматриваемом контексте нельзя согласиться с «маниловскими» пожеланиями, высказанными главой МИД РФ С. Лавровым относительно инициативы президента США, направленной на создание «зон безопасности»: «Если речь идет о том, чтобы те люди, которые вынуждены были оставить свои дома в результате вооруженного конфликта внутри Сирии, чтобы они могли на время, пока их жилище будет восстановлено, пока в их родных местах вновь будет налажена мирная жизнь, чтобы на этот период они могли где-то чувствовать себя в безопасности, получать элементарные услуги, чтобы их дети были в безопасности, чтобы их дети могли хотя бы частично получать доступ к услугам образования, то я думаю, что вместе с Управлением верховного комиссара (ООН) по делам беженцев, вместе с другими структурами, международной организации по миграции можно было бы думать о создании мест проживания внутренне перемещенных лиц на сирийской территории».

Далее, г-н Лавров пустился в рассуждения об отличии данной инициативы от прежних подходов, которые, согласно его вполне точной оценке, были «калькой с событий, которые произошли в Ливии, где в районе Бенгази такая площадка для альтернативного правительства была организована и потом использовалась как предлог для военного вторжения в нарушение решения Совбеза ООН для того, чтобы военной группой и военной силой свергнуть режим Муамара Каддафи». Однако по каким критериям г-н Лавров различает прежние подходы, представлявшие собой «кальку событий в Ливии», и новую инициативу американского руководства? На том основании, что в последней отсутствуют прямые указания на возможность воспроизведения событий «ливийского сценария»? Но ведь и в тексте известной резолюции СБ ООН, санкционирующей введение «без-полетной зоны» в Ливии, подобные указания отсутствовали. А затем, кто-то объяснял отказ от использования Россией «права вето» тем, что мы вообще-то были исполнены лучших намерений и считали, что имеется в виду нечто совсем другое, потому де и голосовали соответствующим образом, а нас взяли и обманули…

Потом были, например, «гуманитарные паузы», которые с какой-то весьма загадочной настойчивостью навязывались нашим и сирийским войскам в разгар сражения за Алеппо (как правило, в самый неподходящий для них момент), при самом активном участии российского МИД. В последствии авторитетные военные эксперты прямо указывали на то, что единственным значимым результатом этих «гуманитарных пауз» стало — создание возможностей для вооруженных формирований террористов — перегруппировываться, восполнять свои запасы, а также в целом восстанавливать и наращивать свою боеспособность. В конечном итоге именно в таком положении дел большинство экспертов усматривает одну из основных причин того, что ИГИЛ (организация, запрещенная в России) смогла вновь захватить Пальмиру.

В рассматриваемом случае, «весьма кстати» окажется и тот статус Высокой договаривающейся стороны, который де-факто получили в Астане такие структуры псевдо-«исламских» радикалов, как «Джейш аль-Ислам». В случае подтверждения сообщений СМИ о вливании указанной группировки в «Ахрар-аль-Шам» (отказавшейся от участия в переговорах в казахстанской столице), следует ожидать усиления «работы» с российской стороной, с целью принятия ею «обновленных правил игры», предполагающих, что «благодать Астаны» и, соответственно, статус Высокой договаривающейся стороны будет распространен и на «Ахрар», а также на иные группировки, объединяющиеся под его эгидой. В этой связи, стоит упомянуть оценки ряда экспертов, согласно которым развернувшееся наступление «Джебхат Фатх аль-Шам» (она же «Джебхат ан Нусра») (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на группировки «умеренной оппозиции» «направлено на то, чтобы «загнать все группировки в «Ахрар-аль-Шам». Цель — придать джихадистской «Ахрар аль-Шам» еще больше имиджа «умеренной» и сделать ее главным и единственным представителем оппозиции». … Такой себе вариант «борьбы нанайских мальчиков». Подобная комбинация открывает и самые широкие возможности для последующей «игры в наперстки», в виде «перетекания» контингентов «Нусры» (возможно ИГ и проч.) (организации, деятельность которых запрещена в РФ) и последующего их «ребрендинга» под флагом «Ахрар — аль — Шам». В свою очередь, перспектива провозглашения подобного (прошедшего «укрупнение», а также «причащение Астаной») новообразования — «альтернативным правительством», будет означать, что развернутая на территории САР, для обеспечения создаваемых «зон безопасности», группировка ВС США (коалиционных сил) — перейдет в режим обеспечения статуса данного «правительства» как «единственно легитимного представителя сирийского народа». Вряд ли можно сомневаться, что в этом случае, данный режим будет обеспечиваться американскими войсками — в тандеме с группировкой турецких войск, де-факто оккупировавших приграничные территории Сирии и «нависающих» над Алеппо.

Соответственно, право на жизнь «тиранического режима Асада» и его Вооруженных сил, если и будет признаваться, то на весьма ограниченной территории и в весьма специфическом формате («переходного периода»). В практическом плане это будет означать навязывание, не только Сирийской армии, но и группировке ВКС РФ, «прокрустова ложа» ограничительных мер (тех же «без-полетных зон» и проч.).

Здесь же следует отметить, что подобная перспектива заведомо неприемлема для действующего рахбара ИРИ Али Хаменеи; соответственно, в случае принятия таковой со стороны РФ, с целью избежать конфронтации с США, де-факто союзные отношения между РФ и ИРИ, на направлении борьбы с международным терроризмом, могут подвергнуться запредельным деформациям либо оказаться разорванными. То есть Россия потеряет воздушный коридор для пролета своей военно-транспортной и боевой авиации, а также для пролета «дальнобойных» ракет, предназначенных для высокоточного поражения важных целей и объектов противника. В таком случае маршрут через Проливы окажется единственной «артерией» для снабжения группировки ВКС РФ на территории САР, находящейся под монопольным контролем Турции (в статусе члена НАТО); и тогда мы увидим другую Турцию и другого Эрдогана… совсем другого.

Либо России придется вступать в предельно жесткую конфронтацию с США, вопреки стремлению руководства обеих стран избежать таковой. Собственно, замыслу рассматриваемого стратегического сценария соответствует: как создание подобной ситуации «цугцванга» для России, так и создание для Администрации Трампа ситуации, в которой США оказались бы в роли заложника — навязанных им форм гипертрофированного, а главное неадекватного военно-силового «самоутверждения».

С другой стороны, стратегический сценарий, подобный рассматриваемому, не может ограничиваться лишь ближневосточным направлением, при всей его чрезвычайной важности (на кону ускользающая возможность дальнейшего удержания Соединенных Штатов в роли «набора исполнительных инструментов», необходимого транснациональным элитам глобального управления для демонтажа вестфальской системы и формирования качественно новой парадигмы власти). С этой точки зрения, стоит внимательно присмотреться к сообщениям о пребывании на территории Украины некоего формирования британских войск, чьей миссией декларируется проведение «секретных учений». При этом в Черное море к берегам Украины направляется эсминец HMS Diamond ВМС Великобритании, для того, чтобы, согласно сообщению The Daily Mail, «защитить 650 своих военнослужащих» (см. выше). При этом данное «манипулирование силой происходит на фоне резкого обострения военно-политической обстановки на Донбассе.

С высокой степенью вероятности речь может идти о формировании Сил специальных операций (ССО) ВС Великобритании, возможно взаимодействующих с формированиями британских и иных ЧВК (сообщения СМИ о прибытии британских наемников в зону военных действий). В той связи события, происходящие на и вокруг фильтровальной станции, в районе Авдеевки, должны быт предметом постоянного и самого пристального внимания. Здесь просматривается вероятность инспирирования провокации, направленной на взятие под контроль данного объекта, прежде всего силами указанного британского контингента и ЧВК; под предлогом того, что эксцессы с запасами хлора на объекте могут быть сопоставимыми с последствиями применения ОМП. Соответственно, подобная спецоперация может оказаться прологам к осуществлению масштабной военно-политической акции, преследующей цель — навязать ДНР и ЛНР формат «миротворческого урегулирования» по «дейтонскому сценарию» и, соответственно, принудить Россию к принятию такого формата. В подобном случае Трампу будет чрезвычайно трудно (почти невозможно) уклониться от «бремени лидерства» в отношении своих союзников по НАТО; так как в противном случае — слишком мощным и разрушительным для властных позиций его Администрации — может оказаться эффект воздействия от обвинений в том, что якобы «Трамп пасует перед Путиным, именно потому, что обязан ему своим приходом к власти и находится у него на крючке».

То есть, анализируя сообщения об активности британских войсковых формирований и направлении эсминца британского Королевского флота в Черное море, приходится констатировать высокую вероятность того, что данная активность является — одной из значимых компонент — общего стратегического сценария, рассмотренного выше.