/Поглед.инфо/ Джеймс Бейкър: Сигурен съм, че обединението на Германия ще струва скъпо на ФРГ. Убеден съм, че този въпрос ще стане един от най-значимите в хода на предизборната кампания. Но независимо от потенциалните проблеми, емоционалното желание на германците за обединение ще надделее и това е реалността, която имаме. Бих искал да ви задам въпрос, на който не сте длъжен да отговаряте. Да предположим, че се осъществи обединението. Какво бихте предпочели: обединена Германия извън НАТО, напълно независима и без американските войски; или обединена Германия, която поддържа връзките си с НАТО, но с гаранции, че юрисдикцията или войските на НАТО няма да се разпространят на изток от сегашната граница?
(тази част от записа е заличена – бел.ред.)
Горбачов: ... (тази част от записа е заличена – бел.ред.).
Позволете да кажа, че подходът, който очертахте, е доста възможен. Не ни се иска да се повтори ситуацията с Версайския договор ...
(тази част от записа е заличена – бел.ред.).
Най-добрият начин да се поддържа този процес е да осигурим присъствието на Германия в рамките на европейските структури. Това, което казвате за вашия подход, звучи доста реалистично. Нека да помислим върху това. Но не искайте да приемаме изводи още сега ...
(тази част от записа е заличена – бел.ред.).
Да преминем към Афганистан. Шеварднадзе каза, че е имал конструктивен разговор с вас по този въпрос...
(рус.ез.)
Горбачев:… (эта часть замазана — прим. ред.)
Для Франции и Великобритании вопрос в том, кто станет главным игроком в Европе. У нас все проще… Мы — крупные державы и имеем вес. Мы также видим, каким образом Коль и его команда разговаривают с нами — с большой осторожностью, ведь они знают масштабы значимости двух наших государств. Поэтому данный процесс важно направить в правильное русло, принимая во внимание все тонкости и проявляя тактичность. Таким образом, механизм «четыре плюс два» или «два плюс четыре», если предположить, что он опирается на международно-правовую основу, в данной ситуации подходит как нельзя лучше. Может быть, после обмена — не потому, что мы согласны по всем нюансам — мы продолжим дела с двумя нашими друзьями. Мы поговорили с [председателем Совета Министров ГДР Хансом] Модровым, а завтра я поговорю с Колем.
Бейкер: Будет правильно с вашей стороны. Одно замечание. Если есть шанс убедить немцев, начинать говорить об этом процессе нам стоит только после 18 марта, только после самоопределения ГДР и только после того, как немцы обсудят внутренние аспекты объединения. Иначе они на это не пойдут. Они скажут, что вопрос объединения Германии касается только их самих. Внутренние аспекты должны определяться двумя Германиями, а внешние — с учетом интересов их соседей. Необходимо будет учитывать их беспокойство по поводу вопросов безопасности и решать такие вопросы, как статус Берлина. Я верю, что шанс договориться есть. Я не обсуждал это непосредственно с канцлером, но у меня сложилось впечатление, что он считает такой подход неплохим. И безусловно, канцлер баллотируется на выборы.
Горбачев: Да. И это влияет на весь процесс в целом.
Бейкер: Он будет очень осторожен, чтобы никому не показалось, будто он перекладывает вопрос объединения на чужие плечи.
Горбачев:… (эта часть замазана — прим. ред.)
Мы должны продолжать думать о том, как направить текущие события и процесс объединения в правильное русло. Давайте убедимся, что осознаем расклад сил и учитываем его. Поэтому, будьте добры, передайте президенту, что по вопросу объединения Германии необходимо поддерживать постоянную связь.
Бейкер: Передам. Вы поймите: я не предлагаю поддаваться эмоциям в вопросе объединения. Я говорю о том, что процесс объединения не будет остановлен, и наш долг перед своим народом и миром в целом — сделать все возможное для формирования внешних аспектов объединения таким образом, который способствовал бы укреплению стабильности. Вот почему я предложил механизм «два плюс четыре». Уверен, что объединение обойдется ФРГ дорого. Уверен, что этот вопрос станет одним из наиболее значимых в ходе предвыборной кампании. Но какими бы ни были потенциальные проблемы, эмоциональное стремление немцев к воссоединению будет преобладать, и это та реальность, с которой мы имеем дело. Я хотел бы задать вопрос, отвечать на который вам не обязательно. Предположим, что объединение произошло. Что бы вы предпочли: объединенная Германия вне НАТО, абсолютно независимая и без американских войск; или объединенная Германия, сохраняющая свои связи с НАТО, но с гарантией того, что юрисдикция НАТО или войска не будут распространяться к востоку от нынешней границы?
(эта часть замазана — прим. ред.)
Горбачев:… (эта часть замазана — прим. ред.)
Позвольте сказать, что изложенный вами подход весьма вероятен. Нам не очень хочется повторения ситуации с Версальским договором…
(эта часть замазана — прим. ред.)
Лучший способ сдержать этот процесс — обеспечение пребывания Германии в пределах европейских структур. Слова о вашем подходе звучат весьма реалистично. Давайте подумаем об этом. Но не просите подводить итоги прямо сейчас…
(эта часть замазана — прим. ред.)
Перейдем к Афганистану. Шеварднадзе сообщил, что имел с вами конструктивный диалог по данному вопросу, но вы так никуда и не продвинулись.
Бейкер: Вообще, продвинулись. Не уверен, что могу сказать то же самое о вас. Важно помнить, что с нашей стороны продвижение ключевым не является. Мы действительно имеем ограниченное влияние на моджахедов. Мы действительно хотим политического решения проблемы Афганистана. Однако мы убеждены в необходимости создания механизма, в рамках которого в конце переходного процесса произойдет смена правительства. И я предположил, что процесс должен начаться с прихода к власти Наджиба, а закончиться его уходом. Это не означает уход всех членов Народно-демократической партии Афганистана; это означает только то, что в конце процесса Наджиб и его ближайшие соратники у власти пребывать не будут. Вот в чем будет заключаться переход. Переход от нынешнего правительства к новому. Если бы мы знали, что это произойдет, у нас был бы неплохой шанс вывести и командиров действующей армии, и пакистанцев, и саудовцев за пределы данного процесса. Я изложил перспективу движения от нынешнего положения вещей к переходному правительству, а затем — к правительству национального примирения.
Мы не заинтересованы во враждебном отношении правительства Афганистана к Советскому Союзу. Мы не заинтересованы в установлении в Афганистане фундаменталистского режима. Это просто-напросто не в наших интересах. Но боюсь мы не сможем помочь в развитии и управлении процессом политического урегулирования, если не будем уверены в том, что в конце концов этот человек уйдет. Я не говорю о том, что он или временное правительство Афганистана обладают какой-либо реальной легитимностью.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Моджахедам мы тоже не приказываем. Однако я думаю, что на них можно повлиять, сообщив, что в конце концов Наджиб не будет возглавлять новое афганское правительство.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Что если просто позволить начаться первой фазе процесса? Пусть это произойдет. Наджибу будет, вероятно, проще заявить об отказе от своих притязаний, если возникнет Шура с обеспеченными гарантиями безопасности. В любом случае, как говорится, сыр нам не нужен, выбраться бы только из мышеловки.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Я действительно полагаю, что мы должны позволить процессу самоопределения начаться.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Но моджахеды не станут участвовать ни в чем из предложенного им. Это факт.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Мы сотрудничаем в некоторых регионах — Намибия, Африканский Рог — и возможности для расширения сотрудничества совершенно очевидно существуют. В Афганистане и Центральной Америке. Мы можем добиться большего. Я сказал Шеварднадзе, что граждане Соединенных Штатов просто не понимают присутствия на Кубе истребителей Миг-29. Он объяснил, что у вас есть обязательства, но, честно говоря, американской общественности никак не объяснишь, почему вы продолжаете поставлять вооружения на Кубу.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Мы думаем о пересмотре КОКОМа (Координационный комитет по экспортному контролю, контролировал экспорт в СССР и другие соцстраны — прим. ред.) и построим высокие стены вокруг меньшего количества продукции, не только той, что будет ограничена, но и той, что будет иметь значительное военное применение. Но подобный пересмотр займет некоторое время.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Я знаю, вы находитесь под давлением, но когда прошлой весной я впервые начал говорить о том, что мы приложим все усилия для помощи перестройке и что ваши стремления в плане реформ реальны, в Соединенных Штатах на меня обрушилась критика со стороны целого ряда консерваторов. Пытаясь реформировать КОКОМ или заявляя о попытках помочь вам с доступом к международным финансовым организациям, критики только о Кубе и говорят. Куба не представляет для нас угрозы, чего не скажешь о малых государствах Центральной Америки. Кастро продолжает экспортировать диверсионные действия и революцию, и единственный, кого он критикует больше Буша, — это президент Горбачев. Вот почему нам трудно объяснить людям причины вашего решения отправлять туда оружие.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Критика в наш адрес в экономическом контексте будет иной. Нас будут критиковать за рецессию. К счастью, экономический рост продолжался восемь лет благодаря снижению роли правительства в экономике. В начале правления администрации Рейгана максимальная ставка налога для физических лиц составляла 70%, а сейчас — 33%. Налог на прибыль упал с 50% до 34%. Продолжался неинфляционный рост. В последние семь-восемь лет уровень инфляции составлял в среднем 4% и меньше.
(эта часть замазана — прим. ред.)
Бейкер: Мы это знаем. Мы хотим, чтобы вы преуспели. Мы с президентом знаем, как вам трудно и что вы прилагаете все усилия для преодоления препятствий, с которыми сталкиваетесь. Президент очень хочет заверить вас в том, что мы сделаем все возможное, чтобы поддержать вас. Президент желает вам успехов, удачи и всего самого доброго.
Горбачев: Передайте, пожалуйста, президенту, что я ценю это, и передайте ему мои наилучшие пожелания.
Бейкер: Обязательно.
(край)