/Поглед.инфо/ Когато Путин (имайки предвид Украйна) каза, че „ние сме един народ“, той бе абсолютно прав. Ние не сме просто преплетени така, че е почти невъзможно да се разбере къде е Малорусия и къде е Великорусия, ние дори се обичаме и се мразим едни други не като чужди, а като членове на едно семейство, като гоголевия Тарас Булба и синовете му.
Не случайно украинската криза се държи на върха на руските новини повече от чеченските войни, да не говорим за другите граждански конфликти, бунтове и преврати на територията на бившия СССР.
Хората, които оспорват факта, че сме един народ, обикновено правят това по чисто утилитарни причини. Като правило, ако оспорващият живее в Украйна и доказва, че е „украинец“ (въпреки че носи името Саакашвили, Аваков или Чубаров), той просто е заграбил част от бившето общо (семейство) богатство и не иска да го споделя. Ако претендентът е руснак, като правило той се опитва да отрече, че сме един народ, доказвайки, че не трябва да се помага на „небратята“.
Всъщност и в двата случая това не е аргумент. Завземането и/или разделянето на съвместно придобитото имущество не се основава на „роднинските“ връзки, а на физическата способност да присвояват и задържат нещо. Решението да се „спаси“ или „да не се спаси“ Украйна, запазването ѝ, разделянето, присъединяването или създаването на протекторат над нея не се прави на базата на емоции, не защото някой е предал някого (упреците се отпращат и от двете страни), не поради нежеланието „да се хрантутят ленивите небратя“ и т.н. Това е чисто и просто прагматично решение.
Всяка държава се опитва да постигне своите международни политически цели (някои регионални, някои глобални) на най-ниска цена и с най-голяма печалба. Ако е полезно да се окупира територия, тя се окупира, а ако е печелившо тя да се раздели, тя се разделя, ако а ако е по-изгодно да се поддържа населението ѝ, отколкото да се позволи пълното ѝ разпадане – то ще подържат населението. Същевременно ситуацията постоянно се променя. Това, което вчера е било рентабилно, може да бъде нерентабилно днес и обратно. Най-важното място при оценката на ситуацията и вземането на решение е изчисляването на ресурсите.
Ако разходът на ресурси за установяване на контрол над дадена територия е значителен и ползите, получени от този контрол, могат да бъдат получени по различен, по-евтин начин, ако в момента има други приоритетни точки за концентрация на ресурсите и освен това стратегическият противник се оказва на тази територия в напълно блокирано положение, изискващо постоянно изразходване на ресурси, тогава няма къде да се бърза.
/Рус.Ез./
Если расход ресурсов на установление контроля над какой-то территорией значителен, а выгоды, получаемые от этого контроля, можно получить и другим, более дешевым путем, если в данный момент существуют иные приоритетные точки концентрации ресурсов и, к тому же, стратегический противник оказывается на этой территории в полностью блокированной позиции, требующей постоянного расхода ресурсов, то спешить некуда и незачем.
Тогда никто никуда не спешит не потому, что кто-то «неправильно встал» или «должны нахлебаться и осознать», просто актуальные для себя вопросы государство, в данном случае российское, решает без установления контроля над территорией, а если потом его понадобится установить, то стоить это будет значительно дешевле. Уже сейчас население Украины в два раза меньше, чем было в 1992-1993 годах, причем 3/4 потерь пришлось на последние пять лет. Уже сейчас остатки украинской промышленности и транзитной инфраструктуры (включая порты и газотранспортную систему) почти ничего не стоят, а скоро их можно будет покупать за символическую цену в один рубль, поскольку тратиться на их содержание владельцам будет дороже, чем просто кому-то отдать.
Никто, кроме России, эти остатки былой роскоши взять не может. Украинская экономика, включая транзитные возможности, намертво завязана на Россию и на российский рынок. Если порт купят европейцы, через этот порт будет нечего возить, пока он не перейдет в руки правильного владельца. Если газотранспортную систему (ГТС) купят американцы, газ для нее они могут хоть в целлофановых пакетах доставлять, поскольку Турция не пропускает через Босфор газовозы со сжиженным газом. А вот Газпром, с учетом того, что в течение ближайших 20 лет Европа будет нуждаться в дополнительных 120 млрд куб. м газа в год (из них 70 млрд понадобятся в течение десяти лет), вполне может найти применение бесплатной ГТС. И так практически по любой позиции.
Конечно, рассуждать о каком-то бизнесе на Украине при нынешнем киевском режиме неразумно. Но этот режим не просто не вечен. Он с такой скоростью и энтузиазмом уничтожает основы своего собственного существования, что канцлерство уходящей на покой в 2021 году Ангелы Меркель рискует продлиться дольше, чем эпоха торжества майданных ценностей на Украине.
Таким образом, всю пользу, которую можно хотя бы теоретически получить с остатков Украины, Россия уже получила, хоть часть в отложенном виде. При этом Россия действительно понесла весьма серьезные издержки из-за захвата американцами контроля над Украиной. Это вкупе с тем, что на Украине страдают под неформальной американской оккупацией и игом местных коллаборационистов такие же русские, служит для части российского политического и экспертного сообщества поводом для посыпания головы пеплом: мол, не смогли, не сумели, неправильно действовали, потеряли Украину.
Слыша эти сетования, я всегда задавал один и тот же вопрос: «А как надо было действовать?» И ни разу не получил вразумительного ответа. В лучшем случае говорят: «Как американцы». Но проблема-то в том, что американцы действовали при полной поддержке всех правительств Украины, которые столь же целенаправленно блокировали любую российскую активность. Например, российские СМИ были тотально вытеснены с территории Украины в период первого срока президентства Кучмы, до конца девяностых годов.
Более того, то, что мы называем элитой: политики, экспертное и журналистское сообщества, лидеры общественного мнения — в массе своей действительно стремились на Запад. Американцам ничего не надо было на Украине создавать. Всё уже было, само создалось — знай пользуйся. Как ни странно, но где-то до 1996 года именно американцы и европейцы убеждали Киев в необходимости дружбы и сотрудничества с Москвой, объясняли, что украинская экономика не интегрируема в ЕС, а сама Украина слишком велика для НАТО, которое, к тому же, не желает портить отношения с Россией. Только ближе к концу девяностых украинской элите удалось окончательно убедить американцев и европейцев в своей неспособности выстраивать с Россией прагматичные отношения.
После этого нашим западным «друзьям и партнерам» просто некуда было деваться. Им было абсолютно ясно, что без конструктивного сотрудничества с Россией Украина не удержит ни экономику, ни государственность. В то же время они видели, что сотрудничества не будет — украинская элита не хочет. Они сделали единственный возможный вывод — Украину ждет крах. Медленнее или быстрее, но крах, поскольку государство не может существовать без экономики, а украинская экономика не может существовать без России. Раз крах неизбежен, они решили катализировать процесс и использовать его в своих интересах, как они их понимали, то есть против России. Россия как могла тормозила эти усилия Запада по деструкции Украины, но ничего не могла поделать против соединенных усилий не только ЕС и США, но и украинской элиты, с редким энтузиазмом разрушавшей собственную среду обитания.
Если человек бесповоротно решил самоубиться, то он выполнит задуманное, как вы его ни отговаривайте и ни контролируйте. К государству это тоже относится. Раз уж Украина решила самоуничтожиться, то вначале Запад катализировал этот процесс, попытавшись направить его против России, а затем Россия блокировала усилия Запада, делая неформальную оккупацию им Украины бессмысленной дорогостоящей затеей. Всё, что смогла, от Крыма до отдельных заводов, технологий и миллионов людей Россия оттуда вытащила. Если бы не откровенное противодействие украинских элит, то даже в 2014 году вытащить смогли бы больше. Но не сложилось.
Так вот, задолго до 2014 года, еще в ранние 90-е, даже не замечая и не понимая этого, Украина на уровне элиты приняла катастрофическое для себя решение. Не только Россия, но поначалу даже Запад этому решению противились и как могли отговаривали, но когда стало понятно, что изменить ничего нельзя, все соседи Украины озаботились защитой своих собственных государственных интересов, с учетом наличия абсолютно неадекватного соседа.
Сейчас все видят, что неадекват себя уже практически угробил, и с ужасом ждут того момента, когда с остатками территории и населения надо будет что-то решать. Здесь опять-таки проблема не столько даже в ресурсных затратах, а они для всех будут велики, сколько в крайне неприятном прецеденте самодемонтажа крупного европейского государства при полной неспособности не заинтересованного в таком самодемонтаже мирового сообщества как-то повлиять на процесс. У нас на глазах за исторически ничтожное время исчезла страна-основатель ООН.
Американцы хотели бы, чтобы вина за это исчезновение лежала на России. Мы часто обвиняем во всем американцев, но бывает, что и себя.
С моей же точки зрения, претензии можно предъявить только украинской элите. Она принимала самостоятельные, независимые решения относительно курса страны. На эти решения, конечно, пытались повлиять из-за рубежа. Так и на Белоруссию тоже повлиять пытаются. Возможностей отстаивать свою позицию у Киева было куда больше, чем у Минска, а результат плачевный. Только поэтому соседи, поначалу рассчитывавшие на сотрудничество с сильным и независимым украинским государством, теперь несут по домам остатки спасенной на этом пожаре домашней утвари и спрашивают друг друга, как такое могло случиться.
Украинская элита, убившая собственное государство, капитулировала, но не перед США, не перед ЕС, не перед Россией или Китаем. Она капитулировала перед собственной алчностью и глупостью.