/Поглед.инфо/ Интервю с Василий Кашин, старши научен сътрудник към Института за Далечния Изток на Руската академия на науките (РАН):
– Василий Борисович, за армията на държава с 1,3 милиардно население волю-неволю се налага на се говори в почтителен тон. Но никой не е отменял и суворовския принцип „не с брой, а с умение“. Доколко е силна сега армията на Китайската народна република, в какво отстъпва на въоръжените сили на другите държави и в какво ги превъзхожда?
- Китай, както се вижда от официалните документи на ЦК на ККП си е поставил за цел – към 2050 година да направи армията си най-силната в света. В това, разбира се има и идеологическа реторика: по-рано се говореше за 2020 гкдина като за време към което ще бъде достигнат ръст на стратегическите възможности, тъй като през 2021 ще бъде отбелязана сто годишнината на Комунистическата партия на Китай. 2050 година също не е избрана случайно: през 2049 година ще се навършат 100 години от момента на създаване на Китайската народна република. Естествено, че към столетието на партията трябва да се покажат големи успехи, а към вековния юбилей на държавата – всички да победим. Но във всички амбициозни планове винаги има и рационално зърно. Днес Китай притежава голям потенциал във военната сфера и ако реши, че иска стратегически паритет с Русия и САЩ, то в края на 2020-те – средата на 2030-те години напълно може да достигне тази цел. Наистина не е факт, че китайците изобщо ще счетат за необходимо да се движат в този посока.
– Сега за паритета на въоръжените сили на Китай, САЩ и Русия, рано ли е да се говори?
- В сферата на стратегическите въоръжени сили Китай само започва бързо да нараства сили. Ние тук сме равни с американците. А руският стратегически ядрен потенциал е толкова голям, че едва ли някоя страна в близко бъдеще ще може да се сравнява с Русия. Със стратегическите системи на въоръжение е иначе: У РФ и САЩ „таванът“ е еднакъв, установен е от договора СНВ-III (Стратегически настъпателни въоръжения - бел.пр.) Китай теоретически може да се приближи до това ниво. Всички необходими системи вече са създадени. Но да се увеличат производствените мощности за междуконтинентални ракети и ядрени боеприпаси е невъзможно. Процесът ще върви постепенно.
– А ако сравним военната мощ на Китай и Русия в Азия – кой има предимство?
- В Азия в сферата на обикновените въоръжения китайците несъмнено ни превъзхождат. Даже географията на руския Далечен Изток и Сибир е такава, че ние не сме им съперник. Практически цялото население и инфраструктурата в тези региони у нас е съсредоточено на тясна територия по продължение на границата, което ни поставя изначално в положението на губещи – можем да ги компенсираме само опирайки се на ядреното оръжие. Собствено нашата главна задача в източната част на страната се състои в това да осигурим собствената си сигурност, ефективно и с най-малко разходи. Силен флот в сравнение с китайския ние също нямаме, въпреки че имаме качествено превъзходство по атомните подводници. По море ние сме изостанали от Китай завинаги и никога няма да го догоним.
Може би и не трябва?
По същество не трябва, въпреки че такава ситуация леко драска нашето самолюбие. Ние изобщо сме извън това съперничество, съревнованието за Китай се извършва със силите на САЩ, разположени в западната част на Тихия океан и с силите на ключовите съюзници на Америка – преди всичко Япония, Южна Корея и Тайван. Китай с Америка се борят за превъзходство и то достатъчно активно. Американците участват в това и се стремят да преодолеят китайското числено предимство именно чрез „умение“ - залага се на новите подривни технологии във военната сфера. Този метод на борба с негативните тенденции намери отражение в „Третата стратегия на компенсации“, рамковия документ, който беше приет в САЩ през 2014 година. Но проблемът е в това, че китайците точно по същия начин и със същите технологии съсредоточават сега огромни ресурси. Който пръв ще постигне значими резултати, той и ще победи. Как в резултат от това ще се промени баланса на силите, сега да се предскаже е невъзможно.
(рус.ез.)
– Военная мощь дело нужное, но иногда гораздо больше прибыли дает коммерция. Какие позиции занимает Китай на мировом рынке продажи оружия?
– Китай на сегодня в сфере военно-технического сотрудничества занимает третье место после США и России. По объемам поставок вооружений в развивающиеся страны КНР в некоторые годы опережала Великобританию и Францию. Даже при том, что у стран НАТО цифры ВТС обычно сильно «раздутые» за счет того, что они осуществляют совместные программы и постоянно кооперируются. По ряду направлений Китай сейчас обогнал и нас. Например, после распада СССР Россия уже не производит средние военно-транспортные самолеты грузоподъемностью 20 тонн. Мы их только разрабатываем, а Китай давно запустил в серию и поставляет на экспорт. Кроме того, бурное развитие такой техники, как беспилотные летательные аппараты началось в мире в 90-е годы – именно тогда, когда у нас в экономике был развал и хаос. Мы сильно отстали от конкурентов, а на раннем этапе развития этой программы сделали ряд управленческих ошибок. И хотя сейчас в этом сегменте военной техники мы достигли большого прогресса, все равно пока не производим ударные дроны серийно. Мы обеспечиваем себя разведывательными беспилотниками и небольшое их количество продаем. Не более того. Даже Иран применяет в Сирии собственные ударные дроны, а мы – нет. Китайцы же являются крупным поставщиком боевых беспилотников на мировой рынок, в том числе и в страны СНГ – Казахстан, Узбекистан, Туркмению. Сделанные в КНР, такие аппараты воюют в Ираке, в Йемене, в Нигерии против «Боко Харам», то есть имеется множество эпизодов их боевого применения. Надо учесть и то, что беспилотнику требуется особый канал спутниковой связи, без которого он не сможет работать за пределами радиуса, в сотнях километрах от базы. Китай – единственный крупный независимый поставщик техники этого вида, представляющий собой альтернативу США. Думаю, уже около дюжины стран закупили беспилотники производства КНР, а в Саудовской Аравии уже строится завод по лицензионной сборке таких аппаратов.
– Зато мы всегда гордились своей системой противоракетной обороны. Например, знаменитыми С-400…
– И вполне справедливо гордились. В подобной технике Китай невозможно сравнивать с Россией и США. КНР идет примерно по нашему пути с явным отставанием. Они строят сейчас эшелонированную систему ПРО, которая включает в себя стратегическую ПРО по аналогии с американскими комплексами GBI. Это системы, которые способны осуществить перехват баллистических ракет на среднем и конечном участках межконтинентальной траектории. Системы ПРО на театре военных действий Китай уже имеет – такие задачи способен решать комплекс «Хунци-9». Но он по своим характеристикам хуже, чем С-400, который китайцы именно поэтому и закупают. Массовые модификации подобной военной техники примерно равноценны комплексам С-30, но до С-300 и ПМУ-2 уже не дотягивают.
– Если сравнивать (хотя бы в абсолютных цифрах) военные бюджеты России, США и Китая, насколько велика разница между затратами на оборону и отдачей от них?
– Мы тратим на оборону более чем в 10 раз меньше американцев и почти в 3 раза меньше китайцев. Но это не самый продуктивный метод сравнения. У каждой страны есть скрытые статьи военного бюджета – например, Китай не включает в него никакие НИОКР (эти расходы отнесены к компетенции Министерства промышленности и информатизации, Министерства науки и т.д., где бесследно теряются). Важны не голые цифры. Я бы говорил о другом. Расходы на оборонные цели и на производство вооружений для экспорта всегда нужно оценивать прежде всего в плане их влияния на внешнюю политику государства и внутреннюю ситуацию в стране. С этой точки зрения мы за свои скромные деньги получаем достаточно много. Кроме того, экспорт вооружения для нас очень немало значит в плане имиджа – это не сырье вроде нефти и газа, а высокотехнологичная, наукоемкая, востребованная во всем мире продукция. Мы продаем ее примерно на 15 млрд долларов, то есть около 1% нашего ВВП - довольно солидная цифра. У китайцев экспорт составляет около 5 млрд, а сам ВВП намного больше российского. Кроме того, в нашей оборонке заняты сотни тысяч человек, и для рынка труда РФ такой фактор благоприятен. В Китае он большого значения не имеет.
– Нашим конкурентам важно что-то еще?
– Различия между тремя странами-лидерами в сфере ВТС видны достаточно хорошо. Поясню. Американцы любые подобные сделки всегда увязывают с очень сложным комплексом политических обязательств и пытаются поставить страну-импортера в долгосрочную зависимость от себя. Если вы покупаете китайское оружие, обязательств окажется меньше, но по отношению к этой региональной сверхдержаве вы свою позицию обозначить тоже будете вынуждены. В отличие от России, для Китая ВТС важно как инструмент внешней политики. Россия же в военно-политическом отношении не является для Азиатско-Тихоокеанского региона крупным игроком, она не настолько сильно влияет на глобальные процессы – но при этом обладает независимостью. Надавить на нее и заставить отказаться от сотрудничества с той или иной страной не может никто. Поэтому для многих стран Российская Федерация очень удобный поставщик: у нее можно закупить вполне качественное оружие, но при этом никак не ограничить для себя свободу политического маневра в отношениях с региональными сверхдержавами. Именно поэтому мы играем важную роль для Индии, Индонезии и многих стран Юго-Восточной Азии в качестве поставщика оружия и технологий, имеющих отношение к национальной безопасности. Например, атомных, телекоммуникационных и т.д.
– Меняется ли расклад сил на рынке вооружений в АТР? Вот уже несколько месяцев, например, тянется процесс переговоров вокруг сделки с Индонезией на поставки истребителей «Су-35». Нас постепенно вытесняют?
– Для такой сделки, как эта, типичный срок одной лишь подготовки контракта – 3-5 лет. Мы можем не знать всех трудностей и подводных камней, из-за которых переговоры порой затягиваются на годы. Несколько месяцев промедления ни о чем особом не говорят. Кроме того, всегда достаточно сложно выстраивается механизм взаиморасчетов, приходится делать поправки на миллион обстоятельств – вплоть до внутренней политической борьбы в стране-импортере наших вооружений.
Другое дело, что постепенно рынок и правда меняется. Есть страны (например, Вьетнам или Индия), которые никогда не станут покупать оружие у Китая, поскольку видят в нем регионального соперника и совершенно не стремятся зависеть от него в вопросах нацбезопасности. Однако есть страны, которые в этом отношении проявляют гибкость. И можно сказать, что американцы из-за своей внутренней сумятицы уже сдали ряд своих позиций, а опустевшее «свято место» тут же заняли китайцы. Так, США потеряли сейчас одного из важнейших союзников в регионе – Филиппины. Новое руководство страны во главе с президентом Родриго Дутерте проводит сейчас «многовекторную» политику. Поэтому филиппинцы уже начали закупать оружие в России (пока небольшими партиями из-за нехватки денег), и будут продолжать это впредь, чтобы не связывать себя излишними обязательствами перед Америкой. Подобные тенденции демонстрируют Таиланд, Малайзия и др.
Что же касается Южной Кореи – это союзник США, но китайское влияние на нее все сильнее. И китайцы Сеул, говоря простыми словами, «сломали». Например, в октябре этого года Корею заставили дать политические обязательства не вступать в тройственный союз с Японией и США, не устанавливать новый комплекс THAAD, не становиться частью американской глобальной ПРО. Собственно, вещь это в международной политике не новая. Но если Россия пыталась добиться чего-то подобного от восточноевропейских стран и потерпела неудачу, то китайцы за год действия неформальных санкций, что называется, «продавили» своих корейских партнеров.
Если схематично очертить расклад сил в военной сфере АТР, то можно хорошо видно: региональная экономика вернулась сейчас к своему обычному состоянию, которое считалось нормой в течение последнего тысячелетия. Она состоит и ядра, в роли которого выступает Китай, и «ответвлений» –всех прочих стран. Ни одна из них не способна экономически выжить и развиваться без хороших, продуктивных взаимоотношений с Поднебесной. Более-менее явных сателлитов у КНР лишь два – Камбоджа и Лаос. Все остальные по идее проводят собственную линию, да и сами китайцы не стремятся жестко подчинить соседей своей воле, по крайней мере, в обозримом будущем. Но постепенно, шаг за шагом китайское влияние растет. Прочие государства все в большей степени вынуждены будут учитывать позицию КНР. Политических причин для того, чтобы покупать китайское оружие, у них тоже достаточно. Тем более что США своих союзников в регионе не очень-то защищают в последнее время от китайского политического и экономического давления. Так что укрепление влияния Китая во всех сферах, включая военно-техническую – всего лишь вопрос времени.
– А какое место и роль будут отведены России? Как нам не оказаться на обочине?
– У нас проблем немало, но первая и главная – состояние инвестиционного климата. Нам необходимо проводить более целенаправленную макроэкономическую политику, чтобы привлекать инвесторов и создавать для них систему стимулов. Пока это провозглашается лишь на словах.
Вторая проблема коренится в том, что наш бизнес и значительная часть государственного управленческого аппарата просто не обладают достаточными познаниями о странах региона и особенностях их экономик. Примерно так же получалось и с Европой в 90-е годы, когда мы выходили на рынок во многом «ощупью» и совершили массу ошибок. Постепенно государственные чиновники и бизнесмены начинают на них учиться, но далеко не всегда. Надо соблюдать осторожность, совершая политические шаги, чтобы не испортить то, что уже достигнуто. В сфере военно-технического сотрудничества особенно. Очень важно не вступать ни в какие политические и любые «особые» отношения с кем бы то ни было и «дружить против кого-то». Наше преимущество в том, что мы предлагаем вооружения по выигрышным ценам и являемся независимым поставщиком, на которого никто не может надавить – если только санкции не введет Совбез ООН.
– Прочие санкции нам не страшны?
– Не слишком, как показывает практика. Наоборот, в ряде случаев они позволяют нам действовать без какой-либо оглядки на США. Разве что усложняется система расчетов, увеличиваются сроки заключения контрактов и транзакционные издержки. Но иногда ради большой удачи можно смириться с незначительными потерями. Собственно говоря, это относится уже не только к военной сфере, но и практически ко всему на свете.